Та самая царская невеста

Кстати, в тот же день состоялась помолвка и старшего сына царя, царевича Ивана, с Е. Б. Сабуровой-Вислоухой. Каких только странных прозвищ не было у людей на Руси, а ведь постепенно, с XVI столетия, эти прозвища часто становились фамилиями. Вот и гадай, что именно в семье знатных псковских вотчинников Сабуровых стало поводом для клички, а потом — и родовой фамилии.

С момента помолвки начались события, достаточно обычные в жизни московской правящей элиты: борьба за наиболее «теплые» и выгодные места при особе русского царя. И, вероятно, поплатилась жизнью за это юная девушка, оказавшаяся песчинкой в водовороте придворных интриг.

Выезд семьи Ивана Грозного. Миниатюра из Лицевого свода XVI века.

В истории с третьей женитьбой Ивана Грозного очень важно то обстоятельство, что невеста была дальней родственницей и, видимо, протеже самого Малюты Скуратова — человека низкого происхождения, но могущественного фаворита царя. А породнившись с царской семьей, он смог бы еще более упрочить свое положение при московском дворе. Малюта присутствовал на третьей свадьбе царя как «дружка» жениха. В этом же качестве выступал тогда и зять Малюты Скуратова, молодой опричник Борис Годунов, женатый на одной из дочерей Малюты. (Так начиналась удивительная карьера будущего русского государя Бориса Федоровича!)

Уже после помолвки Марфа Собакина вдруг заболела и стала «сохнуть», как назвали в те времена летописцы состояние невесты царя. Ходили разные слухи и, прежде всего, о том, кому это могло быть выгодно. По одной из версий, Марфу Васильевну отравил кто-то из семьи то ли Романовых, то ли Черкасских — родни первой и второй жен Ивана Грозного. По другой — какое-то «зелье» Марфе передала ее мать, заботясь о «чадородии» будущей царицы. Это снадобье (или другое, если первое подменили) и стало, как считали, причиной болезни царской невесты. Кстати, именно об этом писал в своих записках «О Московии» Даниил Принц из Бухова, приезжавший в Москву в 1572 и 1578 годы: «Этим питьем она (Марфа. — Прим. авт.), может быть, хотела приобрести себе плодородие; за это и мать и придворного он (царь Иван. — Прим. авт.) казнил».

И тем не менее, несмотря на плохое самочувствие Марфы Собакиной, 28 октября Иван Васильевич сыграл в Александровской Слободе пышную свадьбу. Почему не в Москве? Дело в том, что 24 мая столица сгорела дотла, подожженная крымским ханом Девлет-Гиреем, и еще не восстановилась после бедствия. Царь Иван «положа на Бога упование, любо исцелеет» все же заключил этот третий брак. Свадьба была веселой. Известно, например, что из Великого Новгорода прибыли целая ватага скоморохов и подводы с ручными медведями — для царской свадебной потехи.

Гравюра XVI века показывает, что представляла собой Александрова слобода. На гравюре того же времени (см. след. стр.) изображен прием в Александровой слободе.

В свадебной церемонии, в разном качестве — кто «дружкой» царя, кто с «осыпалом», кто «за санями шел», кто «колпак держал», кто в «мыльне» (бане) присутствовал — приняли участие десять ближайших родственников Марфы Васильевны: отец и дяди, двоюродные братья с женами и без.

Через неделю, 4 ноября, сыграл свадьбу и царевич Иван Иванович. Праздники следовали один за другим. То был первый брак царевича из его трех — по настоянию отца он был расторгнут в 1575 году.

А между тем царица Марфа Васильевна не только не поправлялась, но чувствовала себя все хуже и хуже и 13 ноября скончалась. Она фактически так и не стала женой русского царя — об этом существует специальная запись в церковных документах того времени. Ее наличие помогло Ивану Грозному, когда он обратился за разрешением на четвертый брак (всего их было, напомним, шесть). А на Руси уже и третий считался серьезным нарушением церковных канонов. Но когда третья жена царя Ивана умерла, он обосновывал свое прошение на новый брак тем, что темные силы дьявольские «воздвиже ближних многих людей враждовати на царицу нашу, еще в девицах сушу… и тако ей отраву злую учиниша». Далее царь ссылался именно на то, что из-за болезни Марфы Собакиной он так и не вступил с ней в супружеские отношения — «девства не разрешил».

Фрагмент волосника Марфы Собакиной. Такие головные уборы носили на Руси все замужние женщины.