Табель первокурсницы

Дверь скрипнула, приоткрываясь, сердце замерло. Я натянула одеяло почти до подбородка, как в детстве, когда еще веришь, что уютная темнота собственной постели может спасти от гулленского сердцееда, что забирался в дома и выедал грудную клетку.

В комнату скользнуло что-то тягуче белое.

– Иви… – донесся испуганный шепот, и я едва слышно застонала от облегчения. – Иви, – повторила Гэли. В белой хлопковой ночнушке она напоминала привидение.

– Что происходит? – спросила я.

– Иви, там… – Глаза постепенно привыкли к темноте, и я увидела, как Гэли обхватила себя руками. – Там, у лестницы…

– Что? – не выдержала я, выбираясь из кровати. – Что, во имя Дев, случилось?

– Там… покойник… кажется. Отец внизу орет на Кироса, это наш управляющий.

– Какой, к демонам, покойник? – Я выбралась из-под одеяла.

– Обычный, у него головы нет, – жалобно проговорила Гэли.

Я посмотрела на подругу и поняла, что она не шутит, а ее всегда яркие зеленые глаза заглядывают в мои в надежде найти решение. Знать бы еще какое.

– Так… – пробормотала я и пошла к двери.

– Иви, – догнал меня испуганный шепот, – что ты делаешь? Ты же не хочешь…

Но я уже вышла из спальни в холл второго этажа.

Снизу доносилась ругань, раздраженные голоса, но было не похоже, чтобы дом Миэров собирались брать штурмом, по крайней мере, не сегодня.

Я подошла к перилам балюстрады и посмотрела вниз. Гэли была права. У подножия лестницы лежал труп. Хотя голова у него имелась, правда, лишь частично. Это был, без сомнения, мужчина, одетый в темную облегающую одежду. Он лежал лицом вниз, часть затылка отсутствовала, ее заменяли алая клякса, кусочки чего-то белого и ошметки…

Почувствовав, как к горлу подступила тошнота, я отвернулась. На белых столбиках перил подсыхала кровь, приобретая темный красно-коричневый цвет.

– Демоны тебя забери, Кирос, – повысил голос мэтр Миэр. – Сказал же, принеси тряпку! – Мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами взмахнул ладонью.

Отец Гэли не был особенно высоким, скорее, его можно назвать крепким и энергичным. Именно это поразило меня при первой встрече – он ни минуты не мог оставаться на месте, словно в нем таилось что-то, не дающее мужчине спокойно стоять на месте. Он ходил, говорил, размахивал руками, короче, обладал удивительной способностью быть везде и всюду, наполнять собой целую комнату. Уверенный голос, четкие приказы, не допускающие двояких толкований.

– Какую тряпку, хозяин, до прибытия серых нельзя ничего трогать, – отозвался тот, что стоял напротив, более худой, в сюртуке и галстуке. Похоже, мужчины еще не ложились спать.

– Неизвестно, когда они явятся. Прикрой, я сказал, а то сам сейчас штору сдерну, не дай Девы, Гэли увидит! – Он поднял голову, и мы встретились взглядами. За спиной тихо охнула подруга.

– Отец? – спросила она. – Что случилось?

– Ничего. Иди спать, – приказал тот. – И вы, леди Астер.

– Но… – Гэли растерянно посмотрела на труп.

– Завтра, – уже мягче добавил мэтр Миэр. – Поговорим завтра, милая.

– Нет уж. Только сегодня, – сказала вошедшая в холл женщина.

Она двигалась очень мягко и совершенно бесшумно, словно кошка. Более того, создавалось впечатление, что мы увидели ее только тогда, когда она захотела.

Темно-русые волосы забраны в высокую прическу, белая блузка и… широкие брюки, которые так легко принять за юбку, если женщина будет стоять неподвижно.

Увидела бы такое непотребство матушка, поджала бы губы. Нет, желая идти в ногу со временем, графиня Астер допускала, что в исключительной ситуации можно надеть брюки. Но стоило попросить ее привести примеры этой «исключительности», и она ничего толкового сказать не могла, или, как я подозревала, сама не знала. В любом случае появиться в штанах в обществе, пусть оно и состоит из пары мужчин без галстуков и пары девушек в ночных рубашках, – это нонсенс.

Вслед за незнакомкой в зал вошли двое солдат в серой форме, на лацканах бляхи с изображениями рыцарских мечей и короны. Серые гончие…

– Кто вас впустил? – растерялся управляющий. – Где Торп?

– Отдыхает, – ответила женщина, приглядываясь к лежащему у подножия лестницы телу. – Ваш дворецкий все равно ничего о госте не знает, через парадное он не входил. – Она сдержанно улыбнулась и представилась: – Аннабэль Криэ.

В ярком свете холла на ее груди сверкнул стеклянный ключ. У жриц Академикума они алые, а у гончих серо-стальные. Я втянула воздух, и жрица тут же подняла голову.

– У вас в гостях магессы, мэтр Миэр? Это они его так?

– Нет, – резко ответил отец Гэли. – Моя дочь и ее гостья ни при чем. Вора застрелил я. Метатель там, можете убедиться. – Он взмахнул рукой, указывая на столик, где рядом с напитками виднелась рукоять метателя, украшенная серебряной чеканкой.

Как и говорил магистр, метателями могли пользоваться и обычные люди. Заряды, как свинцовые, так и запертые в сферы заклинания, свободно продавались в оружейных лавках, были бы деньги.

– Убедимся, – склонила голову набок гончая. – Но с девушками все равно придется поговорить. Либо здесь, либо в участке. Выбирайте.

Хозяин дома еще раз посмотрел на дочь и кивнул:

– Пусть подождут наверху. Уведи их, Мила.