Таблетка от всего

Степенная, строгого вида секретарша ввела Крэйга во внутреннее святилище обшитого темными панелями офиса. Перед тем как войти, он поправил галстук и выдвинул подбородок, думая, что предпочел бы жевать гвозди, чем находиться сколько-нибудь близко к этому месту.

— Крэйг.

Это было в некотором роде приветствие, но высокий суровый человек за заваленным бумагами столом не встал и не протянул руки. Секретарша закрыла дверь, оставив их одних. Отец Карен указал ему на одно из мягких кресел против стола.

— Давно я с вами не говорил.

— Я знаю.

Крэйг опустился в ближайшее кресло, точно зная, сколько времени прошло с тех пор, как он имел приватный разговор с Уолтом Хеннесси. Они встречались друг с другом, когда дед забирал и привозил внуков, но только в этом и состояли все эти контакты уже больше года. Крэйг полагал, что отец Карен винил за развод его, обвиняя с самого начала за то, что он вовлек самую младшую и самую любимую дочь в неприятности.

Отношения между ними никогда не были особенно сердечными. Внешне Карен была похожа на мать, а не на отца. У Уолта было угловатое лицо, лысеющая голова, сшитый на заказ дорогой серый костюм висел на его худой фигуре, как дешевая занавеска. Костюмы ему просто не шли. Ему шла сигара и рыбацкая штормовка. Но проблема имиджа не волновала Уолта. Он был одним из лучших юристов штата в области налогового права и обладал умом, проницательностью, находчивостью, интуицией и жестокостью на инстинктивном уровне.

А Карен любила своего папу, как никого другого в жизни. Крэйг решил, что даже если старик встретит его с гильотиной, все равно этот разговор один на один состоится! Он был ему необходим, хотя Уолт встретил его не особенно приветливо и не спеша изучал, как полисмен изучает подозреваемого в наручниках.

Крэйг не видел иного выхода, кроме как нырнуть головой вперед.

— Ваша дочь застрелит меня, если узнает, что я был здесь, но я хочу, чтобы вы знали. Мы снова видимся с Карен.

Молчание. Но, по крайней мере, ни ручных гранат, ни дуэльных рапир на столе не появилось. Отец Карен просто тихо барабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Я полагаю... я подозревал. Вы не позвонили мне домой и не пришли в дом. Немного могло быть причин, по которым вы назначили встречу в моем офисе.

— Да.

— Эрика устроит адский скандал, если обнаружит вас где-то поблизости от нашей дочери.

Уолт наносил удары не для видимости. Крэйг тоже.

— Я знаю.

— Дети?

Крэйг покачал головой.

— Нет. Они не знают, что происходит. Ни мои родители, ни друзья, никто. Карен хочет, чтобы никто не был замешан, пока мы оба не удостоверимся в примирении. Она хочет защитить ребят. Свою мать, вас. И я с ней согласен, исключая вас.

Он расстегнул пиджак и наклонился вперед.

— Вы великолепно знаете, что я украдкой ухаживал за Карен, когда мы были детьми. Я не прошу вашего позволения и не ожидаю вашего одобрения, Уолт. Я просто говорю вам, что люблю вашу дочь и надеюсь завоевать ее еще раз.

Уолт перестал барабанить по подлокотнику.

— Вы так на меня смотрите, как будто ждете, что я вытащу хлыст.

— Может быть, это то, что сделал бы я, окажись на вашем месте.

Отец Карен почти улыбнулся.

— Не думайте, что когда вам было семнадцать, я не рассматривал этот подход. Но с тех пор прошло много лет и много воды утекло.

Он взял карандаш и, постукивая, провел им по столу, из конца в конец.

— Вы ни разу не дали мне случая сказать это раньше, но я никогда не винил вас или ее за развод. Я не знал, что пошло не так, но в прошлом году я видел, что вы оба жили в аду. И, может быть, вы думали, что я не замечаю, но я имел очень реальные опасения, что отец моих внуков вот-вот сломается.

Крэйг ожидал и был готов к чему угодно от Уолта Хеннесси, кроме сострадания.

— Может быть, я почти сломался, — признался он и затем заколебался.

Он пришел сюда ради Кары, а не потому, что был обязан чем-нибудь Уолту. Но будучи теперь сам отцом, он не мог просто встать и уйти, не сказав больше ни слова.

— Когда я был в школе, — проговорил он медленно, — я был золотой мальчик. Успехи в спорте. Недурная внешность. Достаточно быстро соображал, чтобы приносить домой хорошие отметки, не заглядывая в учебники. Никаких трудностей, за исключением развода родителей.

Он поднял руку, ладонью вперед, в прямом и честном жесте.

— Во мне не было глубины. Ни когда я встретил Кару, ни после этого. Я просто решил, что могу иметь все, что хочу, поскольку я вырос с этой верой. Я не был избалован, в том смысле, что я имел слишком много. Но жизнь сделала хорошую работу, избаловав меня, ибо все получалось легко. Так если вы хотите знать, что пошло плохо, — это был я. Не Кара. Я был эгоистичным и надменным и принимал ее как должное.

На столе зазвонил телефон. Уолт нажал кнопку, поднял трубку и вежливо сказал:

— Меня нет, миссис Риверс.

Затем положил трубку. Послеполуденное солнце, пробиваясь через открытое окно, подчеркивало следы возраста на его лице. Карандаш в его руках был неподвижен.

— Вы прошли долгий путь от мальчика, которым были, — заметил он наконец.

— Я надеюсь убедить в этом вашу дочь.