Таблетки для рыжего кота

— Еще не знаю, но думать надо быстро, потому что Холстед как раз направляется в нашу сторону. Думаю, он хочет поговорить с тобой.

— О, я знаю, что он хочет со мной поговорить, — сказала я. — Сегодня днем я объявила его персоной нон-грата. Наверное, он страшно зол по этому поводу.

— Хизер! — Купер взял меня за руку и притянул к себе так, что его губы вдруг оказались рядом с моим ухом, и я почувствовала на щеке дыхание. От этого с моим позвоночником произошло что-то странное — он как будто мгновенно превратился в желе. — Что бы ни случилось, не выходи с ним за пределы этого помещения. Поняла? Оставайся в зоне моей видимости.

Мне достаточно было всего лишь немного повернуть голову, совсем чуть-чуть, и губы Купера оказались бы на моих губах.

Я это просто так говорю. Мне достаточно было лишь повернуть голову!

Чего я, конечно, не сделала.

Но могла бы.

— Хорошо, — с трудом проговорила я.

И тогда Купер меня отпустил.

19

Кашемир и замша умоляют, просят:

«Почему, ну почему нас совсем не носишь?»

Дело вовсе не в цене, не в капризе дело,

Просто не бывает их моего размера.

«Жалобная песня крупной девушки»

Автор Хизер Уэллс

Каким-то чудом я не рухнула на пол. Сама не знаю как, но мои колени не подогнулись.

Что такое есть в Купере Картрайте, что от малейшего его прикосновения у меня слабеют колени, а позвоночник превращается в желе? Это… это неправильно, неправильно, что Купер обладает такой способностью, а мой бойфренд, вернее теперь уже бывший бойфренд, — не обладает.

Марк Холстед шел ко мне неспешным шагом, расслабленный, с улыбкой на лице. Маффи права, он симпатичнее, чем Джейк Гилленхал. Неудивительно, что так много девушек из студенческого хора, где пела Джейми, не возражали, когда он «случайно» их лапал.

— Вы — Хизер? — спросил преподобный, когда наконец подошел ко мне.

Сутану он снял, и теперь на нем был темно-синий спортивный пиджак и брюки цвета хаки. Хорошо хоть без наглаженных стрелок.

Я посмотрела на его обувь и поспешно отвела взгляд. Ну, конечно. Мокасины. С бахромой!

Он похож на Фею Динь. Если бы она была брюнеткой.

— Да, — кивнула я.

У меня внезапно возникло острое желание броситься к столу и затолкать в рот как можно больше печенья. Печенье, кстати, хорошее, домашнее (его готовили в студенческом центре). Осталось довольно много печенья с шоколадной крошкой и даже шоколадного печенья с орехами.

— Послушайте, — сказал Марк Холстед, — я понимаю, здесь не самое подходящее место, чтобы поднимать эту тему, но чуть раньше я услышал несколько тревожную новость и невольно подумал, что произошло какое-то недоразумение. Если вы не возражаете, я бы хотел внести ясность сейчас, чтобы поскорее покончить с этим вопросом.

Точно, мне нужно шоколадное печенье. Я повернулась и направилась к ближайшему столу.

— Это не недоразумение, — сказала я, тщательно выбирая печенье с шоколадной крошкой (без орехов). — На вас поступила жалоба от резидента Фишер-холла, и до тех пор, пока вас не оправдают на официальном слушании в совете попечителей, ради ее физической и эмоциональной безопасности я объявила вас персоной нон-грата в моем здании.

Темные брови преподобного Марка удивленно взлетели вверх, очень высоко взлетели.

— На официальном слушании… постойте, вы ведь пошутили?

Я вонзила зубы в печенье. Восхитительно! Все-таки домашнее печенье несравненно лучше, чем печенье из магазина: его делают на настоящем масле, а не на какой-то гидрогенизированной ерунде (если честно, совсем не хочется даже вникать в то, что это такое на самом деле).

— Нет. — Жевать печенье нет необходимости, потому что оно тает во рту. — Я не пошутила.

— Как вы можете так категорично принимать сторону этой девушки? Почему вы верите ее слову больше, чем моему? — возмутился преподобный Марк.

— Потому что она мне нравится, — сказала я.

— Неужели у меня даже не будет возможности оправдаться?

— Конечно, будет, — заверила я. — На официальном слушании.

— Но я даже не знаю, в чем меня обвиняют! — заныл преподобный.

— О… — Я проглотила. — Думаю, знаете. Вы однажды уже говорили с пострадавшей — и это я мягко выражаюсь, человек менее великодушный сказал бы «вы ей уже угрожали» и пытались уговорить не подавать официальную жалобу. Вам просто повезло, что человек, которому она должна была подать эту самую жалобу, внезапно умер. — Я прищурилась.

Но Марк не клюнул на наживку. Вместо этого он возбужденно заговорил:

— Вы не разобрались! Джейми Прайс — хорошая девушка, но она… она все неправильно понимает. Она приняла дружеские жесты за сексуальные.

Я искренне надеялась, что преподобный не оглянется и не увидит, что в этот самый момент Джейми в углу самозабвенно целуется с одним парнем из Нью-Йорк-колледжа.

— Она очень нервозная, — продолжал Марк. — Я собирался порекомендовать ей обратиться за психологической консультацией.