Таблетки от пуль (сборник)

Неожиданно перед глазами Питера замигал красный огонёк под полями шляпы. Что такое? Питер сорвал шляпу с головы. Проклятая птица!

Питер смахнул белое пятно рукавом, и сразу обиженно загудело пальто. Ощущая осуждающие взгляды прохожих, Питер чуть не опрометью бросился по улице, выискивая ближайшую вывеску пункта очистки.

Запершись в кабинке, Питер бросил в прорезь монетку, подставил себя высунувшимся отовсюду хоботам пылесосов и захихикал: два хобота защекотали за ушами. «Мы избавим вас от ненужных мыслей, – доверительно шепнул голос, и зазвучала успокаивающая музыка, – вы уйдёте от нас абсолютно чистым».

Питер согласно кивнул и блаженно закрыл глаза.

Пылесосы всосали пыль, грязь, мысли о собственной неполноценности, возникшие у Питера при красных вспышках шляпы, а заодно и мелочь из карманов пальто. Кредитная карточка осталась. Ощущая себя вновь родившимся, Питер вышел из кабинки и нос к носу столкнулся с Биллом Смаги.

– Из чистилища? – широкозубо усмехнулся Билл.

– Привет, Билл, как я рад тебя видеть, – прокричал Питер, немного оглохший от шума пылесосов.

– Куда ты собрался? – кивнул Билл на пакет Питера.

– На обменный пункт: тарелка взбесилась.

– А-а-а. Полезное занятие. Говорят, скоро начнётся всеобщая компьютеризация. Во все вещи вставят чипы нового поколения с полным запасом знаний, необходимых человеку в современной жизни.

– Кто говорит? – испугался Питер.

– Я говорю. Ты же знаешь, где я работаю. Между нами, – Билл наклонился к уху Питера и зашептал: – врачи определили прогрессирующую забывчивость у огромной массы людей: звонок звенит или сигнал горит, а они не реагируют, стоят и смотрят: что надо этому предмету? Поэтому и решили всем вещам дать знания…

– И верно! – обрадовался Питер, – у меня тоже так было: вчера унитаз стонет и стонет. Чего, думаю, ему надо? А потом догадался и – смыл… Разве ж всё в памяти удержишь – столько всего кругом, и всё надо помнить…

– Вот-вот, – подтвердил Билл, – наш мозг перегружен массой ненужных сведений, для творчества остается очень мало места и времени. Так что создание подобных систем можно только приветствовать. Скоро напоминающий компьютер будет не только дома, но и с собой его носить придется.

– Такую тяжесть! – простонал Питер, – граммов сто?

– Сто двадцать! Мы постараемся максимально сократить его размеры – может быть, за счёт некоторых ненужных человеку функций.

– Все равно: сто двадцать – это много, – упрямо заявил Питер.

– Это сначала, – успокоил его Билл, – а потом ещё уменьшим, чтоб в мозг вживлять. Представляешь, выходишь на улицу, а он тебе говорит: поднять правую ногу, наклониться вперёд, опустить. Теперь левую… Ни о чём думать не придется!

– Ничего хорошего, – поморщился Питер, – представь: голос, постоянно бубнящий в голове! Тут от тарелок едва не оглохнешь.

– Зато какая свобода для творчества! А потом постараемся перейти на автоматику: проводки от компьютера проведём прямо к мышцам, высвободив весь мозг для творческой работы. Будем использовать его на все 150 %.

– Ну, если так, тогда ладно, – успокоился Питер.

– Ещё бы! Памяти катастрофически не хватает. Был я недавно в одной компании, – Билл покраснел, – а всё продолжал работать над одной проблемкой. И вот вижу: девушка входит в комнату. А я никак переключиться не могу: хлопаю, как болван, глазами, и молчу. А был бы в мозгу компьютер, я бы туда такую программу заложил! Хорошо, что она без слов всё поняла.

– Да-а… Лучше бы такой компьютер придумать, чтобы сам всё делал. А то посуду мой, диски переворачивай, – пожаловался Питер.

– Да ты что! – ужаснулся Билл, – а гиподинамия? Ты представь, что будет, если люди перестанут двигаться! Они же оплывут жиром, превратятся не знаю во что! Так что правильно делают, что нас заставляют шевелиться. Скоро и такие чистилища уничтожат, придётся вещи вручную чистить, щёточкой, – Билл захохотал.

– Хорошо хоть с тобой поговорить можно, – неожиданно сказал Питер, – а то, боюсь, язык у меня отсохнет. Вчера была компания, так веришь – за весь вечер никто и слова не сказал.

– А зачем, – пожал плечами Билл, – если и так всё ясно? Зачем говорить? Значит, на работе наговорились. А язык не отсохнет, не бойся. Ты же, когда жуешь, языком помогаешь? – и Билл опять захохотал.

– Ну, ладно, – сказал он, успокоившись, – мне пора. Ты заходи как-нибудь, буду учить тебя пилой работать, а то скоро, говорят, заводы-автоматы закрывать будут.

Он похлопал Питера по плечу и пошёл, задрав голову.

Питер вздохнул, потёр небритый подбородок и поплёлся дальше, помахивая пакетом, прислушиваясь к идущим по улице прохожим. Люди молчали, даже если рядом шли двое. Зато вещи бубнили вовсю, напоминая хозяевам о несделанном, или упрекая в забывчивости: «Незачем надевать в такую погоду новую обувь! – возмущался чей-то левый башмак, чихая от пыли. «Капризничает, – подумал Питер, – но ботинки действительно новые…» «Не мог как следует стрелку навести, – шипели чьи-то брюки. «Хорошо, что у меня джинсы, – подумал Питер, – стрелку наводить не надо…? «Сдвинь меня чуть-чуть набок, – кокетливо просила женская шапочка, – так будет лучше…»