Таблетки от жадности

– Да, и еще… – я чувствовала смущение, готовясь высказать эту просьбу. – Я, конечно, понимаю, банкет не для нас, и нам там делать нечего… Но можно немного поснимать сам стол, когда все будет готово? Ведь сам по себе накрытый стол выглядит очень красиво, а когда это делают настоящие профессионалы, это уже целое искусство!

– Да, да, конечно, можно! – усмехнулся швейцар. – Кстати, хозяйка говорила, банкет готовить на несколько персон. Наверняка она имела в виду вас. Так что сегодня вы не только посмотрите на стол, но и покушаете, отведаете приготовленного.

Глупо, конечно, я ведь вовсе не обжора, и посещение хорошего ресторана мне вполне по средствам. Если я туда почти не хожу, так это из-за моего мужа Володьки, из-за его лени, а вовсе не из-за безденежья. Не бог весть какое чудо – обед в ресторане. Однако при этих словах швейцара настроение у меня приподнялось и потеплело в душе. А как заблестели глаза у Павлика, когда он услышал, что нас ждет угощение! Только Костя Шилов оставался безучастным, продолжал держать какие-то телевизионные аксессуары, пока Павлик готовился перейти на кухню.

Мы прошли на кухню, успели немного поснимать там. Огромные, точно обеденный стол, пышущие жаром плиты, на них котлы, в которых что-то бурлит, журчит, шипит и шкварчит, издавая при этом разного рода запахи. Огромные столы, заставленные разного рода кухонной техникой, кухонными комбайнами, хлеборезками, овощерезками, мясорубками, миксерами. Возле них работали люди в белых халатах, сиреневых фартуках и с колпаками на головах. На нас, стоящих у входа, никто не обращал внимания.

Потрясенные и подавленные, смотрели мы на эту фабрику еды, не веря, что найдется столько человеческих ртов, чтобы съесть все, что приготовят здесь.

– Шеф-повар у нас в отпуске, – пояснил между тем вполголоса швейцар.

– Конечно, – вежливо отозвалась я. – Ведь теперь лето, июль.

– Не только в этом дело, – усмехнулся швейцар. – У нашего Виктора Вениаминовича сердце больное, он летнюю жару совершенно не переносит. На кухне постоянная жара и духота, он мучается, а когда еще и снаружи то же самое, это уже выше его сил. Поэтому, как в нашем городе начинается пекло, он уходит в отпуск, едет в спецсанаторий на севере, в Карелию.

– Да, в Карелии теперь прохладно, – вздохнула я.

– Конечно, – согласился швейцар. – Так что у нашего шеф-повара каждый год долгий отпуск получается. У нас так заведено: как жара спадает, мы ему звоним, и он возвращается.

– Ваш шеф, наверное, очень полный, – предположила я.

– Ага! – сказал швейцар. – Как бочонок. Но готовит обалденно. Жалко, что вы не попробуете его фирменных блюд. Заячья спинка с эстрагоном и овощами! М-м, это же шедевр!

– Значит, за это его и держат, – предположила я. – Позволяют отдыхать сколько ему хочется.

– Ну да! – согласился швейцар. – Жалко, конечно, что его нет, но ничего. У нас сейчас еще один шеф-повар, Вера Семеновна, из ресторана «Кристина» пригласили, она тоже хорошо готовит. Вон она, кстати сказать, в углу, опять со своей лазерной лампой что-то колдует.

Я посмотрела в указанном направлении, обнаружив в дальнем правом углу кухни шеф-повара. Это была еще молодая женщина, с мягкими приятными чертами лица, блондинка, если судить по выбивавшейся из-под колпака пряди волос, несколько полная. На ее рабочем месте и впрямь стоял какой-то странный электронный прибор, похожий на гибрид лампы с микроскопом, казавшийся нелепым рядом с находящимися там же во множестве тарелками, кастрюльками, миксерами… Видимо, почувствовав на себе мой внимательный взгляд, женщина обернулась и пристально посмотрела на нас.

– Да, вот она сейчас на нас смотрит, – сказал швейцар. Шум и грохот кухни позволял говорить о ней в третьем лице. – Тоже великолепный специалист. С фантазией. Видите, электронику какую-то использует. Правда, у нее лучше получаются супы и десерты. Вот, кстати, понесли овощной пирог с творогом. – Мимо нас пронесли поднос с какими-то тарелками. – Еще у нее есть фирменный рыбный суп со спаржей – вот объедение! Казалось бы, рыба…

– Так, Николай, что это за люди? – раздался вдруг позади нас строгий женский голос.

Оглянувшись, мы увидели миниатюрную женщину лет тридцати, брюнетку, с правильными строгими чертами лица, пышными, густыми черными волосами, собранными в узел на затылке. Одета она была в строгий черный костюм – пиджак, мини-юбка, настоящий костюм деловой женщины, в руках она держала темно-коричневую папку для бумаг.

– Итак? Почему вы провели посторонних к нам на кухню?

– Но, Надежда Алексеевна… – несмотря на убежденность в своей правоте, швейцар заметно смутился от строгого тона хозяйки. – Это вот Ирина Лебедева с телевидения. Вы же сами сказали, что они должны приехать, снимать репортаж.

На лице Андреевой появилось недоумение, она пристально вглядывалась в мое лицо с хорошо знакомой мне гримасой: «Где я ее видела?» Потом, словно вспомнив что-то, улыбнулась, смущенно кивнула:

– Ах да, простите, ради бога, совсем про вас забыла. Столько дел… Здравствуйте!

Она протянула мне руку. Мы обменялись осторожным женским рукопожатием.