Таблетки от жадности

А обсудить нам было что. Смерть девушки на презентации ресторана сама по себе была ужасным фактом, но то ли холодный разум брал верх над нашими эмоциями, то ли мы с моей начальницей начали вообще философски относиться к смерти, однако было ясно одно: и она, и я сейчас думали об одном и том же. О судьбе передачи, как это ни было чудовищно.

– Да, – произнесла Галина Сергеевна, глядя в какую-то недоступную мне точку. – Ничего не скажешь, наши пути скрестились с сенсацией. Скажи, Ирина, ты когда-нибудь мечтала о бескрайне широкой известности?

– Уж явно не о такой, которая нас ожидает в ближайшем будущем, – мрачно отозвалась я, внутренне содрогаясь от наглядного представления перспективы. – Честно говоря, я бы предпочла неизвестность взамен ситуации, когда мое имя будет упоминаться то и дело в связи с произошедшим убийством.

– Как будем выпутываться из всего этого? – словно раздумывая вслух, спросила Галина Сергеевна. При этом, она, кажется, и не ждала от меня ответа. Слишком близко было случившееся, чтобы так, навскидку, найти достойное решение проблемы. Да и можно ли ее решить, если произошло самое страшное из того, что вообще может произойти?

– Нам с тобой нужно о многом подумать, – устало констатировала моя начальница, и тут только я заметила, как разрушительно подействовало на нее случившееся. Обычно моложавая, слегка даже легкомысленная, сейчас она и отдаленно не напоминала вечно веселую и во всех смыслах легкую Галину Сергеевну. Лоб прорезали предательские складки, глаза выглядели слишком мудрыми и утомленными, а в голосе не было и намека на прежнюю взбалмошность, присущую разве что юным девушкам. Наверное, и я сейчас выглядела не лучшим образом.

– Подумать, да, – повторила Галина Сергеевна, словно отвечая самой себе. – Но не сейчас. Сейчас нам всем пора разбегаться по своим норкам, а тебе особенно. Ты же знаешь, что твой Володя всегда волнуется, когда тебя долго нет, а если он каким-то образом узнает, что случилось…

– Вряд ли сегодня об этом будут сообщать в новостях, – тихо проговорила я. – Но вы правы, пора разойтись и попытаться хоть как-то зализать полученную рану. Завтра с утра нам всем нужно быть в отделении и давать какие-то показания. Хотя, что полезного мы можем рассказать? Например, я уж точно не помогу следствию, так как сама ровным счетом не знаю ничего.

Не сговариваясь, мы поднялись с подоконника, на который присели, словно школьницы на переменке, и пошли в кабинет. Нам предстояло еще сделать большое дело: уговорить Леру и Павлика пойти домой и уснуть крепким сном, выпив чего-нибудь успокоительного.

* * *

– Даже не думай влезать в это дело! – Как ни удивителен был этот факт, но мой муж почти кричал. Пятнадцать минут назад я в состоянии выжатого лимона или чудом спасшегося с потонувшего корабля счастливчика показалась на пороге своего дома, и этого времени как раз хватило, для того чтобы подробно рассказать Вовке, что случилось. Но сначала я бессильно упала в его объятия и от души заревела, что в принципе было хорошим знаком. Негативные эмоции выпущены, истерики в обозримом будущем не ожидается, значит, теперь я смогу наконец хорошенько подумать. Вот только моего мужа эта перспектива совершенно не воодушевляла.

– Я запрещаю тебе – ты слышишь? Запрещаю! – В обычном состоянии Вовка представлял собой последнюю модель человека исключительной доброты, являющегося редким в нынешнем обществе обладателем мягкого характера. Мой собственный нрав был куда более крутым, но в семейной жизни я предпочитала лишний раз это не демонстрировать.

– Не смей, Ирина, я тебе говорю, не смей! – Вот это уже точно было из области фантастики. Надо бы прекратить, а то могут произойти катастрофические последствия от такого немыслимого нарушения обычного положения вещей. Наподобие того, как на Землю действуют сейсмические колебания.

– Володя, перестать кричать, тебе это совершенно не идет, да и толку мало. – Мой неожиданно спокойный тон подействовал, да Вовка и сам успел сообразить, что перегибает палку. Он провел рукой по волосам, отчего они смешно вздыбились, повращал глазами, после чего уже вполне мирно предложил:

– Поговорим?