Табу

– Ну вот, теперь хорошо, – сказал он. – Какие-то краски возвращаются на ваши щечки, юная леди. Я очень этому рад. Это все напомнило мне о временах, когда Кэсси растянула лодыжку. Она была в восьмом классе. Бог мой, как я волновался! Но молодые люди поправляются очень быстро.

Затем наступило молчание. Старик отвел глаза от Кейт и окинул взглядом комнату.

– Так плохо, что она не смогла провести здесь с нами хотя бы немного времени, прежде чем вышла замуж, – говорил он. – Я действительно любил свою девочку. Понимал ее даже лучше, чем Франсес. Но молодые люди должны жить своею собственной жизнью.

Он взглянул вниз на Кейт:

– Как торт?

– Просто замечательный! Спасибо. Он повернулся и вышел.

Кейт вздохнула с облегчением. Человек был так одинок, что все, что он хотел – это поговорить с ней о себе, о своем прошлом, своей семье. Он не собирался тревожить ее, расспрашивая о том, что произошло. Он даже не спросил ее фамилию.

Кейт почувствовала, что наконец-то отдыхает.

Часом позже Ивелл Стимсон пошел спать, после того как показал Кейт, где находится душ, и дал ей свежее полотенце, купальный халат и пижаму, принадлежавшие дочери.

– Я встаю в пять, – сказал он. – Обычно в пять. Я должен обслуживать водителей грузовиков. Но вы можете поспать. Вам нужно набраться сил. Я оставил вещи Кэсси в стенном шкафу для вас. Некоторые из них принадлежали Франсес. Надеюсь, вы выберете себе что-нибудь подходящее. Ну, дайте мне знать, если вам понадобится доктор. По мне, вы выглядите неплохо, но я могу ошибаться. Доброй ночи!

Когда он ушел, Кейт встала и пошла принять душ.

Она сняла рваную одежду и сложила ее на стул у двери. Раздеваясь, она почувствовала боль в суставах, саднили ссадины и ушибы на груди и бедрах, куда ее били парни из машины.

Надев одолженную ночную рубашку, она отправилась в ванную. В комнате Стимсона свет был потушен. Она слышала его дыхание. Он спал.

Она вошла в ванную и сняла ночную рубашку. Кейт посмотрела на себя в зеркало. На всем ее лице были черные и синие отметины, и на шее тоже, и на руках, и на ногах. Нижняя губа была разбита. Большую царапину на щеке промыл Стимсон.

Ее тело было грязным после борьбы и пыли. Она только теперь заметила, какая она потная. Нужен основательный душ.

Ее глаза казались странными в зеркале. Золотистые зрачки поблекли до странного темного цвета. Возможно, это было из-за непривычного света в ванной. И их выражение казалось чуждым и непостижимым. Как будто она уже изменилась после своего ухода из дома, сама еще не понимая как. Она была одновременно испугана и очарована этим. Ей вдруг стало интересно – а будет ли она когда-либо опять выглядеть гак, как всего лишь полтора дня назад?

Она повернула кран и вошла под душ. Сначала вода была ледяной. Душ работал неважно. Вода вытекала маленькими шумными струйками. Она догадалась, что сам Ивелл Стимсон моется в ванне.

Она нашла кусок мыла и начала намыливать себя. Кейт увидела, как грязь с ее пяток сбегает дорожкой к водостоку.

Она водила мылом вдоль желудка и груди. Несмотря на боль во всем теле, теплое прикосновение мыла была приятно. Восхищение, возникшее у нее в груди, начало распространяться в глубь ее.

Она мылила живот, потом – бедра, они стали длиннее теперь, так как она выросла с прошлого года, и затем место между ногами. Она почувствовала небольшой укол, почти болезненный, когда касалась себя. Кейт поняла, что стала женщиной. Та перемена, которую она замечала в других девушках в школе в последние два года – неожиданный интерес к мальчикам, нарциссическая сосредоточенность на своей внешности, – эти перемены теперь были видны и в ней.

Какой-то момент ощущение держалось на грани удовольствия, но потом беспокойно охватило ее – Кейт вспомнила Рея, напавшего на нее в спальне, деревенских парней из машины, пинавших ее тело.

Но она отогнала эти мысли прочь. Она начинает новую жизнь. Прощайте, девочки в школе, мальчики, о которых можно скучать, их приглашения на танец… Все это в прошлом.

Ее судьба изменилась. Может быть, она всегда жила этой жизнью, но просто не знала об этом. Не нужно глядеть в прошлое. Если раньше она была пассивной и бездомной, то все равно была свободной. Кейт думала об этом, и этот голод в ее теле приобретал новый смысл. Он был частью той большой перемены, произошедшей в ней и ее судьбе. Ее жизнь повернула в новое русло.

Итак, Кейт положила палец на трепещущую точку своей плоти, сознавая тот факт, что она превратилась в женщину и поэтому это место будет теперь донельзя важным.

Ну уж конечно, не более важным, чем ум. А уж о свободе и речь не идет.

Вот с такими-то мыслями Кейт закончила мылить себя между ног и включила воду, чтобы смыть пену со своего тела.

Ей и в голову не могло прийти, что за каждым ее движением следили.

7

18 ноября 1930 года

Рабочие сцены, звукорежиссеры, ассистенты режиссера стояли, глазея, как камера придвигалась все ближе и ближе к двум молодым людям, сидевшим на скамейке парка на фоне темного задника.