Табу на любовь

Так нужно. И я сделал именно то, чего окружающие ждали от меня. Капиталы умножились на радость всем акционерам, на радость Несторову, отцу и, разумеется, мне. А я лишний раз доказал всем и себе в том числе, что моей жизнью правят лишь деньги.

— Да! — нетерпеливо бросил я в трубку, отвернувшись от Дарьи.

Плевать, пусть возвращается к гостям или валит нахрен домой. Не интересно.

— Значит, тебя можно поздравить, сын, — бормотал отец.

Разумеется, его не было на торжестве. Львовский не выходит из дома уже много месяцев. Но умудряется контролировать каждый мой шаг. И это бесило.

— Не слышу радости в голосе, папа, — ухмыльнулся я.

Пронзительный ветер швырнул ворох снежинок в лицо. А я запрокинул голову.

Колкие иглы не ранили. Наоборот, принесли секундное облегчение. Всего на миг, но притупили ядовитую горечь, разлитую по языку.

— Ром, я не часто прошу тебя о чем-либо, — спокойным голосом проговорил отец. — Сядь, пожалуйста, в машину.

Перед входом в отель припарковался лимузин. Тонированное стекло опустилось.

Сам Львовский почтил меня своим присутствием. Очевидно, собрался ткнуть мордой в очередное дерьмо.

Я убрал телефон в карман брюк. Долбаный старик со своими сюрпризами!

***

— Что опять я сделал не так, а? — заорал я, оказавшись в салоне. — Я, млять, выполнил обещание! Сдержал слово!

Отец лишь поджал губы и отвернулся.

— Прости меня, сын, — неожиданно проговорил он.

Я решил, что ослышался. Рехнулся. Эмоции рвали на куски, а кожа рук все еще горела в тех местах, которых касалась Ратти.

Я псих, да. Точно. Пришлось заставить себя слушать, пусть зверь во мне и рвался догнать тачку и схватить девчонку.

Разговор с отцом был долгим. Без свидетелей. У черта на рогах. Под завывания разыгравшейся метели.

Темы были разными. Много откровений. Много новых сведений.

Я получил неопровержимые доказательства своих подозрений. В том числе и о личности человека, предавшего меня. И теперь сам должен был решить, что делать со всей той кашей, что вывалил на меня отец.

— Дерьмовыми людьми ты окружил себя, Рома, — кашлянул отец и потер озябшие ладони, а я невесело усмехнулся.

— Зачем тебе это все? — спросил вдруг я. — Зачем помогаешь? Тем более, сейчас.

Мой отец никогда не помогал мне. Скорее наоборот, тыкал носом в дерьмо, точно нашкодившего щенка, указывая на свое место. Место внебрачного сына. Место темного пятна на идеальной репутации уважаемого семейства Львовских.

— Мне далеко до заботливого отца, — усмехнулся старик. — Но ты мой сын. Единственный. К тому же, один мудрый человек сумел рассмотреть в нас с тобой что-то хорошее. Считай это вторым шансом.

—Кто? — прищурился я. Кажется, сюрпризы не заканчивались. И старик, как чертов фокусник и махинатор, вынимал тузы из рукава.

— Пусть это останется загадкой, — подмигнул отец.

— Если ты все знал, почему не вмешался раньше? — спросил я, глядя на звездное небо, запрокинув голову. — Почему заставил меня думать, что свадьба — именно то, чего ты ждешь от меня?

— Ты должен был сам принять решение. Сам, Рома, — назидательно проговорил старик. — Определиться и расставить приоритеты. Должен был понять, что в жизни есть куда более ценные вещи, чем деньги.

— Гребаный кукловод, — прошептал я, не глядя на отца.

— Возможно. И раз уж ты заговорил о марионетках, то у меня есть старый знакомый. Он многим мне обязан. И тебе в помощи не откажет, — проговорил отец прежде, чем сесть в машину и уехать со своей свитой.

Беседа с отцом вернула меня в тот зал, где я держал Ратти в своих руках. И ее взгляд… Ее глаза будто прожгли мою душу насквозь. Заставили ощутить себя не просто последним ублюдком, а чудовищем.

Это хорошо. Да, возможно, это даже отлично. Ведь я понял, что она заметила во мне не просто богатого придурка, а меня настоящего. Сумела рассмотреть что-то неизвестное мне самому. Ведь я видел ее взгляд. Пусть сейчас в нем плескалась ненависть, но это лучше, чем полное безразличие.

И вместе с тем, это пугало. Я ее подвел. Унизил. Растоптал. Да, не обещал ничего. И слово сдержал. А все равно — предал.

Я не стал вызывать тачку.

Значит, очередной жизненный урок от заботливого родителя. Значит, придется жрать и проглатывать, делать выводы и искать выход.

Поднял ворот пиджака и пошел прямо. Просто прямо, переставляя ноги и не особо глядя на дорогу.

Ледяной ветер заставлял мысли выстраиваться четкими рядами. Сегодня именно тот день, когда я приобрел почти все, к чему стремился.

Но потерял куда больше. Чем-то нужно жертвовать — так любил повторять отец. Так жил я. Раньше. И если еще неделю назад жертва казалась мне оправданной, то сейчас — все вдруг изменилось.

***

Глава 41

— Ратти, малышка, все наладится, — повторяла бабушка, перебирая мои волосы.

Я лежала в кровати. Трусливо прикрывалась насморком. И не собиралась выходить из дома. Хотела провести в четырех стенах вечность. А еще лучше — умереть прямо сейчас. Мгновенно. Чтобы не чувствовать. Абсолютно ничего не чувствовать.

— Все, решено, мы идем на прогулку. Нашему Суми нужен свежий воздух! И тебе он не помешает, — заявила бабушка, настойчиво отбрасывая мое одеяло в сторону.