Табу на любовь

— У нас есть неоспоримые доказательства того, что беременность Дарьи Геннадьевны состоялась уже после свадьбы. Когда мой клиент не имел с Дарьей никаких контактов, — говорил адвокат, а я поняла, что улыбаюсь, точно глупая идиотка, но такая счастливая идиотка. — Вот все заключения от врачей. Смею заметить, что это первоначальные результаты, а не те, которые подделала Дарья Геннадьевна. Результаты анализов. И снимки УЗИ с указанием всех дат.

— Дарья! Как твой ребенок может быть не от Львовского?! — возмущенно кричала Иолана. — Ты должна была четко следовать плану!

Кажется, я услышала все, что было нужно. Что-то внутри щелкнуло, отпустило, выпустило из клетки мое глупое сердечко.

— Пойдем, Роман Дмитриевич, — тихо позвала я, но Рома меня услышал.

Повернувшись, заслонил меня от моей семьи своей широкой и высокой фигурой.

— Как думаешь, этот твой иск можно считать свидетельством о разводе? — покраснела я до самых корней волос.

Да, он был чужим мужем. Но он — мой мужчина. Мой любимый мужчина, который, судя по взгляду, считал меня своей женщиной.

***

Глава 56

В машине мы ехали на заднем сиденье, пытаясь не касаться друг друга. Хватила мимолетных взглядов, случайных прикосновений, легкого, почти невинного жеста вежливости, когда Рома помогал мне сесть в прогретый салон автомобиля. А мое тело уже замерло в предвкушении.

Сумрак лежал между нами. Я гладила морду пса и старалась не смотреть на мужчину.

Роман был взвинчен до предела. Я чувствовала это даже на расстоянии. Кажется, еще секунда, и салон автомобиля взорвется от напряжения.

Водитель, будто получил мысленный приказ шефа, увеличил скорость. А я украдкой выдохнула, когда машина въехала на территорию знакомого загородного дома.

Охрана открыла ворота. Автомобиль припарковался перед входом в огромный особняк. Не тот, где я гостила с Барсуковым. А тот, куда был закрыт доступ гостям. Личная берлога Львовского.

Особняк был красивым, добротным, хорошо построенным…

Дальше я не успела придумать толковых определений в отношении собственности, принадлежащей Роману. Львовский перехватил поводок Сумрака из моей ослабевшей ладони и передал его охраннику.

— Покорми! — резко скомандовал он.

Всего один широкий шаг, и мы оказались за дверью личного пространства Романа.

Я хотела рассмотреть дом изнутри. Было любопытно, как и чем живет его хозяин. Но Львовский заслонил своей фигурой весь мой мир, словно переключил мое внимание на себя. И остальное стало вдруг неважным.

Я прижалась спиной к входной двери, но не в попытке сбежать, а в поисках опоры. Ноги внезапно подогнулись, а грудь сдавило точно тисками.

Взгляд Романа был таким диким и хищным, что в моем теле в одну секунду разгорелся необъятный пожар. Кончики пальцев задрожали от желания запустить их в короткие волосы на затылке этого мужчины, коснуться широких плеч и ощутить жар кожи.

— Девочка… моя… — хрипло прорычал Рома, прижимая меня своим телом к тяжелой деревянной и прохладной двери.

Где-то на улице лаял Сумрак, резвился в сугробах под присмотром охраны, а в доме, в полной и почти пугающей тишине мы с Ромой смотрели друг на друга. И даже в тусклом полумраке холла я видела его дикие и прожигающие меня насквозь глаза.

Его руки подрагивали, когда он обхватил мое лицо своими широкими ладонями.

Его голос охрип и сел, словно Рома подхватил простуду.

Его сердце гулко отбивало ритм в унисон с моим дико колотящимся сердечком.

А жадный рот прижался к моим губам.

Кто громче застонал — я или он — не знала. Но ощутила отчаянную жажду, дикую и необъятную, которая сжигала меня дотла.

— Нужно наверх… Нужно… — шептал он, крепче прижимая меня своим телом к прочной преграде, отделивший нас от всего мира.

— Поздно… — захныкала я, когда поняла, что и шага не смогу сделать. Слишком сильно я хотела его. Слишком неистово он целовал меня. Слишком давно мы не касались друг друга так, как отчаянно хотели.

— Черт! — хрипло шептал Рома, а я умудрилась дрожащими руками расстегнуть пряжку ремня.

— Ромааа! — застонала я, когда он перехватил мои руки в попытке остановить.

— Млять! — выдохнул он, выпуская мои ладони из захвата крепких пальцев. — Делай, что хочется.

— Все, что хочу? — улыбнулась я, облизнув пересохшие губы.

Рома взглянул на меня жадно и вместе с тем, снисходительно. Наклонился, подтянул меня выше, заставляя оторваться от пола и повиснуть в воздухе между дверью и его напряженным телом.

Его руки забрались под мою куртку, нетерпеливо высвободили из одежды.

— А если кто-то войдет? — прошептала я.

— Самоубийц нет, — прохрипел Роман, переключая свое внимание на мою рубашку. — Прости!

Я возмущенно пискнула, когда Рома дернул ткань в стороны, срывая пуговицы. Я хотела бы поступить так же с его одеждой, но руки дрожали и тряслись. Да и сил не хватало. Смогла лишь вытянуть тонкую ткань из-за пояса брюк. И мои ладони тут же заскользили по коже, пылающей жаром.