Табу на вожделение. Мечта профессора

Артем тыкнул пальцем вверх и с благоговением повторил:

— С того, где они с папой теперь живут!

— А-а-а! — задумчиво протянула она. Затем, поставив ребенка на пол, строго велела: — Ступай-ка поиграй в свои игрушки, Темочка! Мне нужно поговорить с твоим дядей с глазу на глаз.

Послушно кивнув, тот проворно удалился.

А Таисия Семеновна с укором посмотрела на своего сына.

— И как прикажешь это понимать?

Марат невозмутимо уставился на миниатюрную, почти «полутораметровую» родительницу с высоты своего роста.

— Что именно?

— Ты сказал ребенку, что его мать умерла!

Мужчина раздраженно отмахнулся от ее слов:

— А что я должен был сказать?

— Правду!

— Правду? — дикий хохот. — Ты, должно быть, шутишь?

— Да, правду, Марат! Ты должен был сказать правду! Но… как-то очень аккуратно. Завуалированно. Его мать жива! И он имеет право…

— Только мне решать, кто и на что имеет право в моей семье!

— Ты ее сперва создай! — строго обрубила она его. — А потом решай!

— Мама! — не менее сурово рыкнул Каримов. — Не провоцируй меня на грубость!

— Ты хоть понимаешь, что творишь? А если она объявится? Если Дарья когда-нибудь объявится? Ты хоть представляешь, какой у ребенка будет шок? Он ведь всю свою сознательную жизнь будет считать ее мертвой!

Мужчина пристально посмотрел на мать. Таким гневным предостерегающим взглядом полоснул, что та нервно сглотнула и умолкла на полуслове.

— Не объявится! — холодно выдал он. — Уж это я тебе гарантирую!

Некоторое время Таисия Семеновна молчала.

Но немного погодя она осуждающе покачала головой.

— Уму непостижимо! Сынок, нельзя же о живом человеке говорить, как о…

— Нельзя? — взорвался Каримов. — Ребенка своего бросать нельзя! Нельзя оставлять его на лестничной площадке, как… сраного щенка! Как ненужный мусор! Вот что действительно делать нельзя! И будь уверена, если я когда-нибудь встречу эту суку, то придушу ее собственными руками!

— Марат! — ласково позвала мама, нежно накрыв его грубую щетинистую щеку своей нежной теплой ладонью. — Мы не знаем, почему она так поступила. Даша ведь совсем юная тогда была. Маленькая. Глупенькая.

Словно обжегшись от родительского тепла, он отстранился.

А после ядовито заметил:

— Значит, как под Тимура ложиться, она взрослая была. А как ребенка воспитывать, так сразу маленькая? Нет, мама! Здесь дело в другом. Эта дрянь специально забеременела, чтобы сына твоего окольцевать. А когда его внезапно не стало, делать аборт было уже поздно — пришлось рожать!

— Пусть так! — женщина упрямо вскинула подбородок. — Но благодаря этим обстоятельствам у нас хоть что-то осталось от твоего брата!

С этим спорить было сложно. Сжав губы в тонкую линию, Марат кивнул.

Неизвестно, как они пережили бы ту трагедию, если бы не Артем.

Они всей семьей пылинки с Дарьи сдували, когда узнали, что та носит в себе частичку Тимура. Всем, чем могли, обеспечили. И наверняка восприняли бы ее желание отказаться от ребенка с пониманием, менее болезненно, если бы она не выбросила своего сына, как мусор. Если бы не подкинула его под дверь и не скрылась в неизвестном направлении. Пришлось принимать срочные меры, чтобы Артема не забрали в дом малютки. Бывшая жена Марата Ульяна оказалась настолько шокирована его решением оформить опеку над племянником, что поставила ультиматум: либо она, либо ребенок.

А когда ничего этим не добилась, подала на развод сама.

Впрочем, дело к разводу шло у них давно. А повод… повод нашелся.

«Могло быть хуже! — цинично хмыкнул про себя. — И унизительнее!»

Перед глазами невольно встал образ Виктора Макарова, от которого жена ушла, выискав для себя более состоятельную «дойную корову».

И все бы ничего, да только эта сука не позволяла ему видеться с сыном.

А Вик из-за разлуки со своим сорванцом просто на стену лез. Но ничего… ничего не мог с этим поделать — Ксения увезла Тимофея в другую страну.

Чем дольше Каримов над всем этим размышлял, тем меньше верил в людскую искренность. В преданность. Особенно в женскую.

Мать тем временем осторожно коснулась его руки, привлекая внимание.

— Марат, послушай…

— Довольно, мама! — он резко прервал ее, устав от нравоучений. — Ты чего примчалась-то на ночь глядя?

— Так у Артемки утренник же завтра в саду! Ты не говорил, что сам пойдешь! Вот я и решила: как обычно с ночевкой у вас останусь, чтобы всем нам удобнее было…

— А! — мужчина устало потер переносицу. — Я и не пойду. Первое сентября завтра не только в саду. Мне тоже нужно быть с утра в университете.

— Вот видишь? Не зря приехала!

«Конечно, не зря! У меня освободился вечер, и я проведу его с пользой!»

Уже предвкушая эту самую «пользу», он довольно усмехнулся.

— Располагайся, матушка! — поцеловал ее руку. — Артем сегодня на тебе!

Таисия Семеновна понимающе улыбнулась и закатила глаза.

— Побрейся, сынок! — шлепнула его по щеке. — Выглядишь хуже, чем пленный немец!

Глава 2

— Добро пожаловать в «Запретный плод»! — вежливо отрапортовала официантка, внезапно материализовавшаяся у его столика. — Слушаю вас!