Табу Ре Ткин(СИ)

На следующий день, о своей встрече, в юмористическом тоне, Сергей Сергеевич, поведал своим товарищам. Владимир Петрович посмеялся. Виктор Павлович похихикал. Когда обязанности по приему обращений граждан Табуреткиным были выполнены, и директора концессии остались наедине, коммерческий руководитель завел разговор с идейным управляющим.

- Послушайте, Владимир Петрович, а не считаете ли Вы, что было бы очень не плохо, если нашего пророка, разъяренная толпа религиозно настроенных фанатов, разорвет на части?

- Да Вы что? Разве так можно? - Испугался Андреев.

- Не поймите меня превратно. Я так, из чисто теоретического интереса.

- Если из теоретического, то пожалуй это бы сыграло на руку новой религии. Особенно в нашей стране. Обиженных у нас любят. И Христианство стоит на многочисленных мучениках. В Европе к таким питают жалость, будут подавать больше. - Он задумался, а затем произнес как отрезал. - Только теоретически.

Виктор Павлович засмеялся.

- Что Вы. Уж не решили ли ты, что я хочу нашего пророка в асфальт укатать?

- Подумал.

- Да нет. Просто он мне одну мысль подал.

- Какую?

- Про пластическую операцию, помнишь рассказывал?

- Ну.

- Так вот, а если действительно, изменить ему внешность и отправить куда подальше. Пусть на потолок смотрит.

- Не согласится.

- А для чего, по-твоему, он нам все рассказывал. Да еще с юмором. Его самого эта мысль захватила. Уж поверь мне на слово, он от своей ненаглядной удрать хочет.

- С чего ты взял?

- Сегодня он другой был. Духом воспрянувший.

- Мало ли отчего...

- Ладно. Завтра придет, я ему про план ухода расскажу. Посмотришь на его реакцию.

На следующий день Сергей Сергеевич пришел в обычное время. Он был менее жизнерадостен, чем на кануне. Что-то тяготило его. После оправления обязанностей, собрался уходить, но Виктор Павлович остановил. В отличие от первых дней своего переезда к вдове, теперь Табуреткин не стал ссылать на срочные дела.

- Сергей Сергеевич, - начал коммерческий директор, - а что если Вам сделать пластическую операцию.

- Для чего?

- А затем, что если мы, подготовим нужный контингент, и эти люди Вас обработают принародно - как бы придадут суду религиозно настроенных фанатиков - то наше дело поимеет прекрасную паблисити.

Представьте заголовки в прессе: "Фанатики убивают нового пророка". Радио, телевидение, пресса. О нас узнает весь мир. Обстановка то не спокойная. Россия богатеет, борзеть начинает. Кое-кому это не нравиться. Заграница будет за нас.

- А если меня убьют? - Испугался Сергей Сергеевич.

- Да что Вы. На киностудии возьмем прекрасные пенопластовые ломы и камни. Отличная бычья кровь, спрятанная в шапке. Обещаю, бить будут профессионалы. При этом, Вы нам нужны живым. У Вас есть известность. Явите чудо. На третий день после смерти, выйдете к народу - живой и невредимый. Скажете напутственное слово: "... так мол и так, улетаю на новое место жительство к Высшим существам. Оставляю после себя товарищей Андреева и Савлова, слушайтесь их."

А сам на пластическую операцию. А там хоть в нашу глушь какую, хоть за кордон. У Владимира Андреевича и ксивы есть. Самые настоящие. Ни кто не придерется.

- Не знаю... - замялся Табуреткин. Ему не хотелось раскрываться в своем тайном желании выполнить задуманное Виктором. - С Аллой как быть?

- А что? Хотите вместе бегите. Посоветуйтесь.

- Да нет. Нельзя советоваться. Самому решать надо. - Решив, что его слова могут быть истолкованы по-разному, Сергей Сергеевич, поторопился - Только Алле не слова. А то, точно не соглашусь.

- Конечно, конечно. Будем молчать. - Пообещал Владимир Петрович.

На том расстались.

- Думаешь, согласится? - Андреев заглянул в глаза Виктора Павловича.

- Не сомневайся. Он сам рад сбежать и от нас и от вдовушки. Она дама высокоразвитая, избалованная, богатая. Чувствует, что рядом с ней не стоит. И как это его в Учителя человечества вляпаться угораздило? Загадка.

Андреев ни как не прореагировал на обращенный в пустоту вопрос. Тайну пробуждения Табуреткина от спячки, спрятал даже от самого себя.

Думая о своей роли в судьбе Сергея Сергеевича, Владимир Петрович, приходил к выводу, что совершил благой поступок, осчастливив одного человека. Сделал его свободным. Освободил от унылой и не радостной жизни, от не любимой жены, от ненавистной работы. Дал шанс начать жизнь заново. Мало кто может похвастаться тем же, даже в отношении самых близких людей.

- И как ты думаешь осуществить его уход? - поинтересовался он у товарища.

- Как и говорил. Найдем богомольцев, что без дела шастают в церковь от нечего делать. Из мужиков, что покрепче. Ныне таких появилось много. Работы нет, на водку не тянет, вот он в религию ударяется. Прикинемся такими же недотепами. Я лом возьму из пенопласта, ты кирпич. Ну а те руками махать будут. Где-нибудь в центре, где иностранных туристов побольше, в праздничный день, что бы и журналисты были, устроим представление. Когда кровь у него из под шапки потечет, мы его в машину и деру. А уж иностранные граждане и папарацци это разнесут по миру.

- А если поймают?

- Кто?