Табу Ре Ткин(СИ)

- В обороноспособности государства. Это Вы писали?

- Что писал.

Следователь начинал нервничать, и лишь усилием воли сдерживал крик и кулаки.

- В тетради, Вы писали?

Сергей Сергеевич открыл тетрадь. Там были какие-то схемы, формулы, пояснения. Но что к чему - понять было не в его силах. Понимая, что судьба теперь зависит от этой тетради, не стал отказываться от записей, пытаясь тянуть время.

- Не помню, знаете. Давно было.

- Почерк Ваш? - следователь подумал, что зря не дали на графологическую экспертизу, хотя - секретность превыше всего.

- Да ... Нет! Не мой!

- А чей?

Табуреткин задумался. Кому могла понадобиться его тетрадь?

- Не помню. - Выдохнул обреченно, через довольно продолжительное время.

Следователь, а это был майор Андреев, занервничал. План начал рушиться. Слабая надежда быстро найти гения и заставить работать на себя, дала трещину. Даже если автор, этот Табуреткин, то ни чего гениального этот субъект воспроизвести не сможет. Это было понятно без экспертизы. Вызвал охрану.

- Увести. Подумайте. Вспомните - скажите охраннику.

Табуреткин сидел в камере, перебирая все возможные варианты. Вспоминал: кому мог дать свою подписанную тетрадь, чей это подчерк. Ни чего не шло на ум. Он ходил из одного угла камеры в другой, мысли постепенно стали вертеться вокруг сказанного следователем. Какими такими талантами он наделен, что ему простят даже зверское убийство; и что это за схемы были в тетради. И тут его осенило. Конечно - это Рабинович. Как сразу не догадался : в несчастье русского - ищи еврея.

Это мог быть только Пашка. В институте его считали немного сумасшедшим. Все свое свободное время он рисовал какие-то схемы. Почти все деньги тратил на радиодетали, ночами сидел возле сделанных им же железных ящиков; "слушал эфир",- как он говорил. Сергей Сергеевич даже вспомнил, как однажды на перемене, этот самый Рабинович, вместе с таким же сумасшедшим радиолюбителем из соседней группы, без спросу, взял его тетрадь и начал в ней что-то черкать. Табуреткин поздно заметил бесчинство. За десять минут они испортили почти четверть тетради. После чего, как свою собственность, утащили с собой.

Сергей Сергеевич подошел к двери и начал в нее громко стучать, крича при этом: "Я вспомнил. Я вспомнил".

Его рассказ о хамстве Рабиновича Павла Исааковича, несколько озадачил майора. С одной стороны еврей в любом деле - это половина дела, но с другой - он намечал другие задачи для себя. Отправив Табуреткина в камеру, отсыпаться и думать, сам отправился восвояси, проверять полученную информацию. Он подозревал, что господин с распространенной не русской фамилией и отчеством Исаакович живет в солнечной Хайфе, а это закрытие дела без всякого положительного результата. Оставался еще Табуреткин - но это был очень, очень маленький шанс... Владимир Петрович в сверхвозможности этого индивида не очень верил, хотя и допускал возможность их существования. Можно будет с ним отправиться в далекую Туву, побывать на берегу Байкала, побродить нехожеными тропами, что в принципе было тоже не плохо.

Глава 9.

Генерал был рад проявлению в деле еврея. Для него - шпионское дело без представителя данной национальности - не шпионское дело.

Господин Рабинович ни куда не уехал. Жил в городе своих предков, на соседней, с майором Андреевым, улице. В настоящий момент находился в больнице, после падения с пятого этажа, со своего собственного балкона. Там он и объяснил происхождение записей в тетради, а так же предположения, как она могла оказаться под колесами трейлера.

Месяц тому назад, Павел Исаакович Рабинович остался жить в полном одиночестве. Жена, уехала погостить к родителям вместе с детьми. Масса свободного времени, которое появилось так внезапно, заставляла искать применения сил. Первое время отдавался любимому увлечению - надев наушники, сев в своем уютном уголке около трансивера, блуждал по волнам эфира, находя слабые сигналы, таких же не нормальных любителей, пытаясь осуществить связь с братьями по хобби, единственной целью которой было само ее осуществление. Многие находили такое времяпровождение пустой тратой сил и средств. Кто-то находил в этом какую-то пользу, хотя и считал, что в век Интернета, заниматься общением с помощью дорогостоящего переговорного устройства - несколько странновато. Большинство же, говоря о Павле Исааковиче, не двусмысленно вертело пальцем у головы, намекая на не вполне нормальную работу мозга, хотя и соглашалось с утверждением, что уж лучше так, чем водку жрать.

Но к несчастью радиолюбителя, циклон, который как всегда пришел с запада, создавал в эфире помехи. В такой обстановке, ловить было не чего, и потерявший, за долгие годы супружества, способность к нахождению для себя занятия, Павел Исаакович, слонялся по квартире, не зная чем себя занять. Он то подходил к книжной полке, брал и откладывал одну за другой книги, то пытался рисовать новую схему для любимого электронного монстра, то рассматривал старые записи этих схем.