Табу Ре Ткин(СИ)

За окном разыгралась пурга. Ветер налетал на стены дома, выл, бросал комья мокрого снега. Но в комнате, за новыми окнами с тройными стеклопакетами, было тихо и тепло. Яркий свет хрустальной люстры наполнял помещение светом. В глубоких креслах находиться было уютно.

- Вот к нам бы сейчас да Петра, - Виктор продолжил разговор о новых воззрениях, - и не было бы ни какого Христианства. Рай наступил. Не нужно в поте лица добывать хлеб, женщины могут рожать без боли, рабство не сохранилось даже в самых отсталых странах. Природа капитулировала перед человеческим величием. Еще не много и люди будут бессмертны, хотят они того или не хотят.

- Тогда они и создадут новую религию. - Владимир Петрович не хотел говорить о делах. Его наполняли истома и блаженство. Хотелось просто сидеть, наслаждаясь моментом.

- Но создать что-то, что бы оставшуюся жизнь прожить как боги, сможем и мы. Жизнь состоит из маленьких частиц, которые кто называет часами, кто минутами, кто мгновеньями. Чем меньше отрезок, тем болеше жизнь наполнена хорошим. Боль, которая длится мгновенье и не боль вовсе. Вот она была - вот ее нет. А начни мерить годами, задумайся о будущем... И уйдет в никуда радость момента. Так давайте не думать, а мечтать и претворять мечту в жизнь.

Налили еще водки. Рюмка оказалась именно той, после которой тянет на философствование в кругу друзей. Андреев, немного побыв в себе, обратился к товарищам с речью.

- Вот ты Виктор сказал: "Мерить жизнь годами". Я ведь мерил. И получалось не очень весело.

Вот думаю еще год и станет лучше. Сделаю что-нибудь, что бы выйти из заколдованного круга, где только одно - быт. Где бы найти колбаски, как бы квартиру получше получить, мебель достать. Это сейчас - зарабатывай и живи. Раньше по-другому было. Дадут не дадут. А хотелось жить и радоваться.

Думал я, думал, где бы устроиться, что бы и колбаса, и квартира, и мебель, и дача, что бы с вековыми соснами, а не с грядками помидор. Тогда так жили - академики, партбоссы, писатели и некоторые артисты, что поближе к власти находились. До академика не дойти, до секретаря не дослужиться, в артисты поздно. Решил в писатели податься. Пишу, пишу - все без толку. Время идет.

Думаю: когда же? А сам себя оправдываю. Мол до семнадцати - мал еще, школу надо закончить, потом дети - их растить надо, воспитывать. Затем - жилья нет, дальше еще чего-то. И стал почти стар. Вот уже и писателем не стать. Кем же, думаю мне осталось сделаться, что бы хоть не в роскоши, то хотя бы не в безвестности жизнь окончить. Оправдать свое существование в этом мире. И пришел к выводу, что только пророком.

Времена как раз подошли - пророков развелось огромное количество: и местных, и приезжих. Скоро их вообще столько стало, что и внимание обращать перестали. А у меня - только наметки одни.

Стал читать, что за новые боги и пророки такие, а они то все по старой колее чешут - ни чего нового не придумали. Нет, так не пойдет. Времена другие. Человеку более не грозит голод и холод. Христос, будучи Богом, исцелил всего несколько сотен и то если учитывать, что не всех упомянули в Евангелии. А безвестный для миллионов биолог, открывший пенициллин, спас сотни миллионов, а его имя мало кто помнит.

Хождение по воде, парение в воздухе - перестали быть чудом. Многодневный пост - лечебная процедура. Не убий - естественное состояние цивилизованного человека. Не прелюбодействуй - анахронизм.

Тем не менее, миллиарды готовы отдать жизнь за призрачные истины и делают это нарушая заповеди, данные их же Богом, что бы быть обласканным им.

"Почему же это происходит?" - задавал я себе вопрос. Только потому, что все религии придуманы. Бога нет. Не может Высшее существо создать маленькую букашку и отдать все свое существо ему на служение.

- Какую букашку? - прервал говорившего Табуреткин.

- Вот - типичный человек, который считает себя мерилом вселенной. Поймите, что Коперника и Джордано Бруно судили не потому, что они опровергали первые главы Бытия. Своими взглядами они покусились на главное - человек не вершина мироздания и Бог, если есть, не живет ради него. Человек та же травинка в поле, та же корова пасущаяся на лугу, та же амеба, делящаяся в безбрежном океане. Если разобраться, то вполне вероятно, что амеба и есть вершина мироздания. Начало и конец развития.

- Это почему? - решил возразить Виктор.

- Мы состоим из крошечных клеток. Они живут, делятся, умирают. В целом они составляют нас. Нельзя сказать, что одна клетка способна мыслить. Но их объединение является мыслящим организмом. Та же амеба в процессе деления является организмом состоящим из огромного количества клеток, только расположенных не рядом друг с другом, а на некотором расстоянии. Кто знает, возможно это уже не одиночные существа, а один огромный организм и этот организм в течении миллионов лет существования научился мыслить.

- Нет. Если так рассуждать, то мы должны быть глупее китов, слонов, медведей. У них клеток больше. Это не аргумент. - Табуреткин считал себя венцом творения.