Табу Ре Ткин(СИ)

Владимир Петрович Андреев с раннего детства мечтал стать литератором. Учась в школе, когда необходимо было исправить по русскому двойку, или получить четверку в четверти, прибегал к простому способу. Зная слабость учительницы к стихотворной форме изложения мыслей, очередное сочинение писал стихами. Учительница читала, умилялась стройности и не обращала внимания на многочисленные грамматические ошибки, ставила за сочинение пять и от чистого сердца выводила итоговую четверку. Поэтому в школьные годы он мечтал быть поэтом, но по достижению шестнадцати лет и имея в своем литературном багаже не более двух десятков стихотворений, понял, что Пушкиным ему не стать, стихосложение оставил, переключился исключительно на прозу. Мечту видоизменил. Решил податься в писатели.

Для этого, после получения свидетельства о среднем образовании, поехал в Москву, в литературный институт, посчитав, что там научат. Но не поступил. Подвела грамматика, а возможно и содержание было не на высоте. Писать не бросил. Однако, открывая по прошествии времени свои произведения, осознал, что писал плохо. Но литературное творчество манило своими сказочными возможностями. В его голове рисовались картины свободы от рутины трудовых будней. Жизнь в мире, наполненном подвигами, приключениями и любовью, создателем которого был он. Еще было желание делиться своими мыслями и мечтами с неизвестными людьми. Они будут брать в руки его романы, повести и погружаться в мир грез. Отдыхать от серости будней или задумываться над высокими мыслями.

В тридцать семь решил, что и писателем уже не стать. Быть просто человеком с человеческими достижениями ему не хотелось.

Счастливы те кто, достигнув к сорокалетию должности мастера, считают себя состоявшимися в этой жизни и остаток дней проводят в полном согласии со своим положением. Некоторые удовлетворяются, завоевав более высокие ступени на карьерной лестнице. Кто-то чувствует, что не зря жил на свете, если у него есть дом с садом, кому-то достаточно успеха детей, другим хватает куска хлеба на столе.

Владимир Петрович с очередными похоронами очередной мечты, родил еще более высокую, еще более недостижимую мечту.

Читая все подряд, он познакомился со многими биографиями великих и знаменитых. Большинство поэтов обзаводились известностью к двадцати годам. К двадцати пяти писатели выпускали по второму роману. И только пророки начинали свою деятельность в более зрелом возрасте. Мухаммед стал пророком в сорок пять, а Шри Шримад А.Ч. Бхактиведатнта Свами Прабхупада отправился в странствие, для популяризации своей религии, среди хиповского народа, будучи пожилым человеком шестидесяти лет.

Но прежде чем что-либо проповедовать, а особенно религию, нужно было иметь связи с Богом или его представителем - как в случае пророка Мухаммеда; на худой конец хорошо разбираться в уже имеющемся наследии предков, с которым не знакомы другие, дружественные народы и отдельные личности и которые желают новых ощущений в этой, или хотя бы другой, жизни. Но глас небесный не раздавался с небес и ангелы не залетали на огонек к желавшему стать пророком работнику контрразведки.

К этому периоду его жизни, на улице была демократия. Многие, особенно члены правительства и депутатских групп, а так же крупные распорядители государственной и иной собственности, стали всенародно верующими людьми. Пророки и даже живые боги, стали бродить по городам и селам огромной страны. Это не возбранялось и даже было экономически выгодно. Уставшие от атеизма, но привыкшие жить не одними котлетами, люди с удовольствием внимали новым учителям, делясь с ними малыми крохами своих доходов.

Владимир Петрович ходить с кружкой для подаяния и требником побаивался. Его больше прельщала роль стоящего за занавеской суфлера, чьи слова повторяют стоящие на сцене актеры. Для него это было скорее внутренним зовом, оправданием так сказать существования на этой планете, не бесполезности прожитой жизни.

Прочитав свои заброшенные произведения, он нашел, что несмотря на убогость слога, отсутствие интересного сюжета и другие огрехи, в них были мысли принадлежащие только ему, и не имеющие аналогий у других публичных людей, будь то писатели, поэты, философы или пророки. И это его наполняло решимостью если не к сорока пяти, то хотя бы к шестидесяти, свой срез мира и место в нем человека предоставить для публичного обсуждения.

Но одним из пороков Андреева была - лень. Он мечтал по долгу о себе и своем месте в истории. В его оправдание надо сказать, что не только мечтал, пытался, время от времени, что-то делать. Но делал это долго, не до конца, откладывая до последнего и в конце концов бросал, рождая новую идею или даже цель жизни.