Табу (СИ)

– Мам! – Матвей вцепился в меня, потому что зверь остановился напротив окна и встал на задние лапы.

– Мам! – Макар потащил меня назад.

А меня словно парализовало. Я не знала кто это в саду и что от него ожидать, куда бежать. Монстр выплюнул удочки из пасти и зарычал еще громче.

– А-а-а! – заорали мальчишки, потянув меня от окна.

Я крепко схватила их за руки и побежала в ванную. Хорошо, что я уже была тут и знала, где она находится. Мы закрылись там, обнялись, и стали прислушиваться.

– Мам, кто это был? Что за животное? – спросил Матвей.

– Носорог без кожи, – предположил Макар.

– Больше похож на… Мам! – вдруг завопил Матвей и оттолкнулся от меня. – Мы босса в машине забыли!

Точно. Забыли. Пес вел себя так тихо, как только мы приехали к дому Скалы, что мы про него и не вспомнили. Обычно лающий на всех и все, он сидел на заднем сидении и не показывал носа даже в окно.

– Его сейчас это чудовище сожрет! – заревел Макар.

– Мам, что делать? – запаниковал Матвей.

Что делать, что делать? Я сама не знаю.

– Босс заперт в машине.

– А если этот монстр разворотил машину?

“Тогда мы будем в долгах еще больше” – эта мысль первой всплыла в голове, а потом уже второй была тревога о собаке.

– Все с ней в порядке. Видели же: у него в пасти удочки, а не собака. И крови нет.

– Это он что, на рыбалку собрался? – спросил Макар. – Может, дрессированный зверь?

– Дурак! Медведи лапали рыбу ловят! – умничал Матвей.

Макар разревелся, вспомнив о четырехлапом друге:

– Босс! Мама. Босс!

Вот это дурдом. Когда дети начинают истерить, любая ситуация утяжеляется в десятки раз. И без того страшно.

– Подождите меня здесь. Я пойду на разведку, – решилась я.

– Не уходи! – повис на моей руке Макар.

– Я буду в доме. Только в окошко посмотрю и назад.

Я прислушалась. Тихо же. В дом зверь-то не войдет.

Вот он стоит – прямо напротив. В метрах пяти, не больше. Уже без удочек.Открыла дверь из туалета, вышла в гостинную и поняла, как я крупно ошибалась. Войдет.

– Ребята, закройтесь, – как можно спокойней проговорила я, глядя на зверя.

Щелчок. Отлично. Хотя бы дети в относительной безопасности.

Я вспомнила план дома и варианты, куда бежать, чтобы увести хищника подальше от мальчишек. То, что это был не травоядный я даже не сомневалась. Пожалуй, при ближайшем рассмотрении я назвала бы его даже медведем, только лысым.

И тут вдруг стало твориться что-то невозможное. Это чудище шагнуло ко мне, а потом ко мне уже шел абсолютно голый и счастливый Скала.

Самое время было терять сознание. Вот сейчас. Сейчас.

Но нет.

Я досмотрела, как мужчина подошел ко мне, улыбаясь от уха до уха, раскрыл объятия и сказал: “Ниночка”.

Ну, вот теперь можно и падать.

Скала

После Серениных слов о беременности Нины я поймал зайчиков в глазах – первый признак приближающегося сумасшествия зверя. Вестибулярный аппарат создал эффект морской качки – второй признак.Я давно научился чувствовать, когда зверь пойдет вразнос по определенным сигналам тела. Оно словно говорило мне: “Э-ге-гей, поберегись – сейчас как сорвет крышу!”

Но вокруг бетонный город с улицами, а у меня максимум минута до оборота и лидерства зверя.Животная половина мешала думать. Обрывала все попытки логически мыслить. Я понял одно – надо уходить из толпы, пока я не начал рвать всех, вымещая ярость зверя. Пока не сделал из Сережи фарш.

Здесь же рядом река! И пусть она в бетонном рукаве, она выйдет куда-то. Главное, никому не попасться: ни человеку, ни моторному винту.

Я побежал, чувствуя жар в мышцах. Одежда трещала по швам. В воду я нырял уже в полном обороте под вопрос: “Мам, а это что за собака?”.

Мое спасение было в скорости – никто из гуляющих по набережной не успел среагировать на серую лысую массу на четырех лапах. А потом уже я плыл по реке, сосредоточившись на медвежьем чувстве опасности и ни на кого не смотрел. Для моего зверя громкий город и условия заплыва по реке были стрессовыми, и я мог, опираясь на них, заставить его плыть в нужном направлении в сторону области. Я знаю где спастись, плыви, плыви.

Однако я чувствовал, что зверь сейчас позволяет мне помогать ему, но больше не собирается меня слушать. Он пойдет к паре любой ценой.

В своей жизни я часто сталкивался с буйством животной половины. Даже терял контроль над человеческой на две недели, поэтому знаю, как это страшно. А я терпеть не могу чувствовать себя неудел. Все-таки я тут мозг – я главный. Поэтому научился некоторым хитрым способам утихомирить нрав зверя.

Я выложился весь. Поэтому, когда бетонный рукав города отпустил реку и позволил омывать земляные берега, я выбрался наружу и упал на бок.Сначала дать ему выместить злость, устать, вымотать его до бессильного рева и даже больше. И в этом мне сыграла на руку река. Плыть по ней, уходя от речных трамвайчиков и спасательных служб – тот еще марафон.