Табула раса (СИ)

Она не успела воспользоваться баселардом или пригрозить Локи расправой — ее, будто тряпичную куклу, отшвырнуло вместе с оружием, когда Сигюн, придерживаясь укрытой язвами рукой о колонну, встала.

— Довольно, — наполненные серым цветом глаза стали карими. — Его нашли, — лицо девушки осунулось, медные кудряшки распрямились и почернели. Серое платье из грубой ткани превратилось в шелк обсидианового цвета. «Сигюн» улыбнулась и опустила вуаль, что скрывала полусгнившее лицо. — Локи, мне кажется, вам пора. Не стоит заставлять Асград ждать.

И прежде, чем реальность рассыпалась на сотни тысяч кусочков, Локи с легкостью вытащил стрелу из груди, поднялся и наградил Сиф ярчайшей из своих улыбок.

— Очень жаль, Хель, а я только вошел во вкус.

Комментарий к Глава 7. — Прощание

Fernando Velazquez — Finale (OST Crimson Peak)

========== Эпилог ==========

Но иногда, прежде чем положить начало новому, старое должно отмести.

Квиберн

Траурные знамена.

Двести восемьдесят колонн и траурные знамена повсюду.

Черные плащи стражи и удивительное яркое небо: ни единого облачка. Пронзительная синева. Пламя в чашах рычало, извивалось, тянулось языками к дрожащей от ветра ткани, будто старалось укусить.

Сиф ужасно мерзла.

Холод подземелий капля по капле выползал из костей, перекатывался мурашками по коже и протряхивал то, что осталось от ее сущности. В зале было слишком многолюдно и слишком светло.

Руки сами так и норовили коснуться оранжевого пятнышка, пробежаться пальцами по раскаленной чаше, чтобы хоть на мгновение ощутить тепло. Туго перемотанные запястья пахли медом. Следом за венами, там, под звенящими при каждом движении тяжелыми зачарованными браслетами, ползли едва затянувшиеся шрамы и ожоги, которые обработали зельем на основе любистка. Сиф хотела уткнуться в ладонь носом и ощущать только цветочный аромат, а не улавливать всю эту смесь запахов — и розмарин, и хвоя, и эфирные масла, и отдающая металлом кровь, и едва ощутимая нотка пота со зловонием страха, что впитались во всех присутствующих.

Сиф светло и легко улыбнулась, коснулась языком запястной косточки.

Ее спутница, рыженькая милая девочка с волосами-пружинками, задорно рассмеялась. На по-детски округлых щеках проступили ямочки. Лицо смеялось, зардевшиеся щеки смеялись, но злые глаза были спокойны, как черное озеро.

— Что же вы, леди Сиф, никак не можете дождаться банкета? — прошептал недобрый голос доброй девочки, что держала клинок у ее лопатки. — Вам предстоит сегодня отведать много блюд, сладчайшее из которых ждет ночью, когда король к вам придет, — многообещающе протянула рыжая и спрятала руку в складках ее длинного плаща, расшитого сотнями драгоценных камней.

Ткань была чудовищно тяжела, и Сиф казалось, что этот гнет всем своим весом утянет ее под землю.

Сиф лишь кивнула и зажмурилась, подставила лицо ярким лучам, что пробивались через толпу у трона. Длинные тени от тех, кто забрался повыше, тянулись полу, переплетались, словно клубок серых змей, цеплялись одна за другую.

Грусть пульсировала в животе, разворачивалась, словно диковинный цветок, резала лепестками сведенные мышцы. В левой руке холод длинной иглы, которой она пришивала жемчуг к платью, наконец слился с теплотой кожи.

Сиф не знала, сколько прошло времени, да и время для нее давно перестало существовать — яркие искры мерцали перед глазами, стоило ей хоть на мгновение опустить веки. Под кожей ползало эхо волшбы, выедало все, до чего могло дотянуться своими цепкими лапками. Потому она просто выдохнула, расправила плечи, гордо выпятила подбородок и посмотрела в центр залы.

Иссушенное тело под алым плащом казалось невозможно маленьким, не таким, каким оно было, когда жизнь там теплилась и порождала молнии. Волосы цвета созревшей пшеницы утратили краску: чистое серебро и белый снег.

Сиф отчасти была благодарна тому, кто спрятал разбитое лицо Тора от любопытных глаз.

Пальцы сомкнулись на длинной игле, вогнали кусочек металла через тонкую кожу в запястье и потянули черный рукав вниз.

Ларец у трона ловил отсветы солнечного дня. Внутри тессеракта клубилась синяя дымка, так похожая на содержимое путеводных огоньков из прошлой жизни.

Шепотки, что ползали по залу, и скреблись, будто испуганные мышки, затихли, когда новая Троица прославленных воинов прошла в зал через потайной ход для стражи.

Сиф благоговейно разглядывала асов-героев и вытесняла из головы образы трех друзей, с которыми она не раз попадала в переделки. Но раньше изо всех своих путешествий они возвращались живыми, и на ее руках не было крови одного из тех, кто прикрывал ей спину.

«Прости, Фандрал, прости, Фандрал, прости, Фандрал», — загнанной птицей металась мысль. Вспышка режущей боли в висках — и имя снова исчезло, точно и не отражалось путеводным огоньком в голове. Рыжая крепко держала ее разум, даже слишком по меркам Сиф — голос Локи, который громогласно зазвучал после фанфар, насквозь пронзенный скорбью, доносился до нее словно из-под воды.