Тачдаун

И все в радиусе десяти футов от него поворачивают головы в мою сторону. Безмозглое стадо, суммарный уровень IQ которого меньше, чем размер моих сисек, тут же начинает свистеть и улюлюкать. Лекция еще не началась, поэтому профессор не обращает на диких обезьян никакого внимания. Его глаза опущены – он пялится в телефон. Пауэлл не относится к числу преподавателей, которые любят взаимодействовать со своими студентами во время занятий. Если в двух словах, Ричард Пауэлл – безразличный мудак.

Спускаюсь вниз по наклонному проходу к профессорскому столу, находящемуся в центре узкой сцены. Тонкие каблуки босоножек громко стучат о деревянный пол, и я даже не пытаюсь скрыть усмешку, когда трое парней останавливаются по пути к своим местам, чтобы поглазеть на меня.

На последних ступенях я замедляю шаг, оборачиваюсь и поднимаю глаза к окну аппаратной. Поправляю волосы, чтобы получше прикрыть беспроводной наушник, и подаю девочкам условный сигнал – прочищаю горло. В небольшом окошке появляется поднятый вверх большой палец Аспен. Всего на одну секунду, и тут же исчезает. Но этого оказывается достаточно, чтобы придать мне уверенности. Я делаю глубокий вдох, преодолеваю последнюю ступень и устремляюсь навстречу неизбежности.

– Здравствуйте, профессор Пауэлл.

Ставлю на край его стола стаканчик с кофе, в котором плавает наш секретный ингредиент, и кокетливо провожу пальцами по гладкой деревянной поверхности.

– Добрый день, мисс… – Мужчина поворачивает голову и застывает. Его сероглазый взгляд скользит по моей фигуре снизу вверх, цепляется за край коротенькой юбки, задерживается на глубоком вырезе блузки, и, наконец, поднимается к лицу. – Брэдшоу.

На вид профессору не больше тридцати, но по слухам мерзавец гораздо старше. Внешне Пауэлл похож на античного бога: стройное, спортивное телосложение, широкие плечи, мужественное лицо с греческим носом, квадратным подбородком и копной кудрявых темно-каштановых волос, которые при определенном освещении отливают бронзой. На безымянном пальце левой руки сверкает узкая полоска золотого металла, которая не мешает озабоченному козлу забираться в трусики к студенткам. По словам Аспен, всего за один учебный месяц профессор засадил уже четверым, включая собственную ассистентку. Трем из них – неоднократно.

– Ванильный латте без сахара. Я ведь не ошиблась?

– Э-э-э, нет. Спасибо, Хантер. – Пауэлл выглядит одновременно сбитым с толку и заинтригованным. – Очень любезно с твоей стороны.

– Надеюсь, он поднимет вам… – Уголки моих губ дергаются, когда в наушнике раздаются тихие смешки, – …настроение.

– Определенно, – подмигивает Пауэлл.

– Рыбка на крючке, – пропевает в ухо Аспен.

Я разворачиваюсь и, слегка покачивая бедрами, иду к внешнему краю левого прохода, чтобы занять свое место. По меньшей мере, сотня пар глаз смотрит на меня так, будто я долбаный, мать его, единорог. Поппи Дженкинс, с которой мы рядом сидим на этике с первого дня нашего знакомства, демонстративно кладет на мое место свой рюкзак, чтобы я не могла сесть рядом. По аудитории проносится гул издевательских смешков. Мое боевое настроение тут же затягивается густым туманом всеобщей ненависти.

– Серьезно? – с горькой усмешкой спрашиваю я.

Поппи ничего не отвечает. Она даже не поворачивает голову в мою сторону, делая вид, будто меня не существует.

– Тупая овца, – цежу сквозь зубы и обвожу взглядом аудиторию, в которой не меньше полутора сотен студентов, в попытке найти свободное место.

– Эй, Хантер!

Поворачиваю голову и вижу Чака Хендерсона, который возвышается над всеми, как скала. Рыжеволосый здоровяк дружелюбно машет мне рукой и показывает на пустующее соседнее место. Поднимаюсь к нему на пятый ряд и с улыбкой сажусь рядом.

– Ты же знаешь, что круче всех здесь, правда? – спрашивает Чак, глядя куда-то перед собой.

Моя улыбка становится шире.

– Но точно не круче тебя.

– Тут уж не поспоришь, – фыркает здоровяк, после чего протягивает мне кулак, и я ударяю по нему своим, чувствуя, как под кожей разливается тепло.

Но мое веселье длится недолго.

– С ней лучше натягивать сразу два! – раздается позади знакомый голос, и на стол передо мной падают два фиолетовых квадратика фольги.

Я поворачиваюсь и вижу Анну, которая с вызовом смотрит на меня.

– Спасибо, но сегодня они мне не пригодятся. – Я смахиваю презервативы со стола и широко улыбаюсь суке. – У твоего папочки аллергия на латекс. Кстати, это правда, что ты до тринадцати лет мочилась в кровати?

Бледное лицо Анны покрывается алыми пятнами. Гудение в аудитории нарастает, привлекая внимание профессора. Он делает всем замечание и начинает занятие.

По окончанию лекции терпеливо жду, пока аудитория опустеет, и только после этого спускаюсь по лестнице вниз, чтобы выполнить свою часть плана. Стук моих каблуков эхом разносится по лекционному залу. Пауэлл отрывает глаза от ноутбука и пристально смотрит на меня. Его лицо не выражает никаких эмоций, и у меня закрадывается беспокойство: что, если таблетка не сработала?

– У тебя примерно две минуты, – шепчет в наушник Дэнни.

Окей, две минуты.

Интересно, это много или мало?