Тачки, девушки, ГАИ

«Скорая» приехала быстро, по первому звонку. Девушка заплатила за вызов 100 долларов. Еще полночи она сидела в приемном покое больницы. У дедушки случился инфаркт.

Но он выжил.

Форвард

Считается, что Советского Союза больше нет. Если вы произнесете эту чушь в присутствии грузинских таксистов, они вам не поверят и, более того, очень на вас обидятся. Мамой клянусь.

Один такой человек вез меня из аэропорта в город Тбилиси. Как только мы тронулись, он признался, что на самом деле он известный грузинский футболист. Играл в свое время за тбилисское «Динамо» вместе с великими.

А теперь он вез меня в город и рассказывал, как играл. Сравнить это можно было только с тем, как он ехал. Его белый «ГАЗ-24» выпуска 1974 года словно бы нехотя демонстрировал свои возможности. На самом деле он шел на их пределе. Но, наверное, мой водитель и в самом деле был футболистом, а не шофером, потому что машину водил очень плохо. Но зато очень агрессивно. То есть один недостаток он с лихвой компенсировал другим. Ему было лет шестьдесят, а он все стремился доказать людям и, видимо, прежде всего самому себе, что еще не вечер. У меня родилось одно смутное предположение. Я спросил его, на какой позиции он играл в «Динамо». Мои худшие подозрения подтвердились. Он был нападающим.

Но потом, когда мы въехали в город, я подумал, что, наверное, все водители в этом городе в свободное от вождения время играют в нападении. Защитников нет. На своих воротах тоже никого. Все идут напролом и ищут счастья у чужих.

На тбилисских улицах очень много перекрестков без светофоров. Надо только свернуть с проспекта Руставели, и вы попадете в лабиринт извилистых, переплетающихся улочек. Эти сумасшедшие ездят по ним, не тормозя на перекрестках. Я думаю, что они когда-то, очень давно, договорились между собой о таких правилах. Иначе трудно чем-нибудь объяснить это безумие. Да, так они когда-то решили. Пролетел по перекрестку, никого не задев, — все, повезло тебе, парень. Это спорт. Это футбол. Победит сильнейший.

Но ведь и светофоры их никогда не останавливали. И я сразу вспоминаю анекдот, родившийся про этих людей в советское время. Один грузин везет вас, допустим, из аэропорта в город и, даже не притормаживая, проскакивает на красный.

— Вы что делаете? — испуганно спрашиваете вы.

— Я - мастер! — отвечает он. Следующий светофор — та же ситуация.

— Почему вы не останавливаетесь?! — вы уже в панике.

— Я - мастер! — повторяет грузин.

На следующем светофоре горит зеленый. Внезапно грузин резко тормозит.

— А сейчас-то почему встали? — вы не можете прийти в себя.

— А сейчас вон оттуда наперерез нам мастер поедет, — спокойно отвечает этот человек.

Советские люди, таким образом, с большим уважением относились к грузинской манере вождения, если уж увековечили ее в анекдотах. Это ведь все равно что памятник поставить. Пара таких анекдотов — и нация засияет в веках.

Я между тем понимал, что вряд ли, конечно, мой водитель играл в основном составе тбилисского «Динамо». Люди из «основы» этой команды не становятся в Грузии таксистами. Они находят себе более достойное место в жизни. Если они сами не могут найти этого места, им помогут. Их не бросят на дороге. В крайнем случае они перейдут в лагерь противника. В этом лагере оказался, например, олимпийский чемпион, защитник тбилисского «Динамо» Гела Кеташвили. Он возглавил одно из подразделений тбилисской дорожной полиции, то есть ГАИ.

Никто ведь, кстати, в Грузии не назовет нормального гаишника сотрудником дорожной полиции. Гаишник — он и в Грузии гаишник, как вы его ни называйте. И это лишний раз роднит грузин с нами. Все мы, водители, дети советского времени. Именно в нас, в отличие от других категорий граждан бывшей империи, еще осталось что-то человеческое с тех времен. И до сих пор оно нам не чуждо. Иначе мы бы не моргали на дороге друг другу дальним, предупреждая, что впереди — враг с радаром. Один грузин объяснил мне и этот феномен. Он достаточно поездил по Европе — и нет там этого.

— Но ведь ты помнишь, кацо, что мы, граждане СССР, новая историческая общность, — говорил он мне.

— Какая же? — переспрашивал я, а то уже и забыл, честно говоря, все эти трогательные подробности.

— Советский народ, — терпеливо напоминал он чеканные формулировки из учебников советской истории.

Грузины к машинам до сих пор относятся так, как в Москве относились к своим четырехколесным друзьям только самые первые водители, вроде Адама Козлевича. Иметь машину в Грузии всегда считалось делом чести. Не иметь ее ты не мог, если претендовал на гордое звание человека, в котором все должно быть прекрасно, и прежде всего его машина. А мужчина, претендующий на то, чтобы чувствовать себя совершенным, идеальным, стопроцентным человеком, который достиг всех вершин — и человеческого духа, и материального благополучия, должен был ездить на белой «Волге». И они ездили. И ездят до сих пор.