Тачки, девушки, ГАИ

Я увидел перед собой странного человека с растрепанной козлиной бородкой и горящими глазами. В глазах его горел вызов. Ну, у меня тоже загорелся.

– А что, это много для вас? – спросил он.

– Для вас много, – отрезал я.

– Что, назад поедем?! – предложил он. – Или скидку могу дать. Вы же наверняка любитель скидок. Вот книжечка у меня есть любопытненькая. Вы мне деньги – я вам книжечку!

Он показал книжечку. Названия я, конечно, не запомнил, потому что в глазах у меня от гнева уже потемнело.

Я мог бы спросить название компании, где он работает. Мог сказать, что сейчас позвоню туда вместе с ним. В итоге я вышел бы, не заплатив ему вообще ни копейки, потому что встретил я какого-то мошенника. Еще вот в 02 можно было позвонить. Или по крайней мере, ему об этом сказать. – Для начала пойдем выйдем из машины, придурок, – сказал вместо всего этого я ему.

Трудно сейчас сказать, почему я именно так сказал.

– Из машины?! – заорал он. – А я не выйду! Не буду я с тобой драться! А если ты меня побьешь?! Нет, не выйду! Я таксист!

– Тогда я выйду, – сказал я.

И вышел. Швырнул ему, кстати, тысячу рублей, чтобы потом не в чем было себя упрекнуть. И сдачи потребовал. Он тогда тоже швырнул – 500. То есть со скидкой получилось. Ну, я ему эти 500 – в его козлиную бородку.

– Триста пятьдесят, – говорю, – давай, гад.

И вышел. Пока машину обегал, он стекло лихорадочно закрывал и дверь.

А когда обежал, он уехал. С моей тысячей. И со своими пятью сотнями, конечно. И остановился метрах в 50. Дорога была еще подозрительно пустынной. Высовывается, что-то кричит. То назад сдаст, то вперед. Надеется, что я за ним побегу. Черт какой-то. Мне вдруг стало очень смешно.

Про блондинку

Одна моя знакомая решила доехать с Сокола до Тишинской площади. Она остановила машину на Ленинградском проспекте. Эта девушка каждый день ездит на такси. Подойдя к краю тротуара, она редко успевает поднять руку. Перед ней тут же выстраивается очередь из машин, жарко дышащих в затылки друг другу.

Я с сомнением отношусь к таким девушкам. Откуда они знают, кто там сидит? Или им нечего терять (из того, что может потерять девушка в машине с прекрасным незнакомцем), или она хочет что-то найти (приключений, надо полагать). Потому что в любом другом случае девушка с ее уровнем достатка давно бы уже купила себе хотя бы, я не знаю, «Гетц» (или, если бы захотела, ей купил бы ее каждый третий из подвозящих). Уровень ее сообразительности позволил бы ей (но я до конца в этом не уверен) овладеть этим автомобилем (она овладевала и не такими сложными механизмами).

Но она не ищет легких путей. Каждый день, утром и вечером, она играет в русскую рулетку. В результате ей не скучно. Не каждая девушка может этим похвастаться. Когда-нибудь это закончится плохо. Она об этом знает. Знание придает особую остроту ее занятиям.

Она говорит, что не садится в машину, если ее не устраивает только одна вещь. Водитель должен знать дорогу. Если он не знает, у него нет никаких шансов провести полчаса в обществе дьявольски привлекательной блондинки с голубыми глазами (все – правда), всю дорогу сосредоточенно слушающей плеер с музыкой из популярных кинофильмов («Kill Bill» и «Kill Bill – 2»).

Вообще-то она бы поехала с кем угодно и даже, подозреваю, куда угодно, не разбирая дороги. Но она мужа своего любит, что ли. А он водит. И ей нет нужды запоминать дорогу – он в курсе. Поэтому она катастрофически не знает города. Просто катастрофически. И поэтому тот, кто ее подвозит, должен знать. Тогда он ей чем-то будет напоминать мужа и может рассчитывать на великодушие в виде пары ободряющих напутственных слов в перерыве между песенками.

Короче, первым остановился пожилой, явно знающий жизнь (и дорогу) дяденька с добрыми, мудрыми и безобидными глазами. Он легко согласился на все ее условия (они, кстати, довольно жесткие, на мой взгляд, она всякий раз недоплачивает рублей по 50).

Дорога им предстояла, понятно, практически прямая. Только у Белорусского вокзала надо взять правее, потом по Брестской улице еще метров 300, еще один правый поворот – все, дело сделано.

Через пару минут выяснилось, что дороги дедушка не знает.

– Вы зачем же сказали, что знаете? – неприятно удивилась девушка.

– Я подумал, что, если я скажу, что не знаю, ты не сядешь, – виновато ответил дед.

Вот так, без затей, он поставил на место эту, казалось, приспособленную к жизни девушку. Все знание этой жизни, добытое в нелегких с нею же боях, разбилось об эту короткую добродушную формулировку.

– Как дальше-то поедем? – уточнил он.

Ей надо было, конечно, выйти из машины. Но она не вышла. А ему надо было остановить машину. Но он не остановил.