Тачки, девушки, ГАИ

Значит, таксист, как ему казалось, балагурил, а я в это время думал, о чем надо. Потом нас остановили, конечно, на посту. Водитель попытался побалагурить с инспектором, но тот и сам был, похоже, балагур. Так, балагуря, они удалились в помещение поста. Что-то уж очень долго его не было. Когда водитель вышел, мне показалось, что он больше никогда не будет балагурить. И улыбаться перестанет. И смотреть на мир добрыми глазами. В общем, обидели его там.

– Извините, – сказал он, – можно я на рынке вас высажу?

Я удивился. Потому что мы вообще-то в кино ехали, и он об этом знал.

– Нет, – говорю, – нельзя.

Он еще больше расстроился и говорит:

– Тогда я не знаю, что мне делать.

Я хорошо понимал, что он сейчас заплачет.

– Да что случилось-то? – спрашиваю. Оказалось, что у него не просто не в порядке документы. Жена выписала ему доверенность на вождение машины, которую сама водила по доверенности (которую, не исключаю, выписал ей он). Оказалось, что милиционеры на посту проголодались. Ну, они хотели шашлыков. Они сильно проголодались и поэтому дали ему только сорок минут на то, чтобы он метнулся в город за шашлыками и обратно. Он им объяснял, что у него клиенты опаздывают в кино, а они смеялись ему в лицо.

– Ну поехали, – говорю, – конечно, на рынок.

Я не раздумывая это сказал. Это вам не «Код да Винчи» посмотреть. На кону стояли честь реального человека и его право управлять транспортным средством.

Мы поехали на рынок и там купили шашлык. Причем он долго выбирал мясо, ругался со всеми, не считаясь со временем. Ему постоянно казалось, что мясо какое-то несвежее. А как оно могло быть свежим, если оно было замариновано? Купил он в итоге свиную шейку, хотя я на его месте выбрал бы голую собачью кость.

Мне было интересно, чем история закончится, и я даже с ним из машины вышел. Милиционеры встретили нас приветливо.

– Еще чего-то надо? – удивился один.

– Принес, – мрачно сказал таксист.

– Смотри, и правда, шашлык принес! – развеселился другой. – Да мы же пошутили! Отпустили мы тебя! Отделался устным предупреждением. Ты что, не понял?

Шашлык из шейки получился вкусный.

Лишь бы не сглазила

Я ехал из Новокузнецка в аэропорт. Водитель делал все правильно в это утро, которое бесило меня снежной кашицей, сочившейся с небес мерзкой сукровицей. Он не гнал, но и не тормозил. Он просто медленно разгонялся и так же медленно останавливался на светофорах. То есть он вел себя так, словно тормозов у него не было вообще.

Когда мы проехали где-то половину дороги, он спросил меня таким безразличным-безразличным голосом:

– Ну и что, а вы, может, торопитесь?

Вопрос не подразумевал положительного ответа. Он его исключал полностью. Я и промолчал. Он понял по-своему и сказал:

– Нет, ну если вы торопитесь, я по-другому поеду. Я представил себе, как может ездить этот брюнет с пятидневной щетиной и однозначно сверкающими в темноте глазами, и сказал, чтобы он держал себя в руках.

– Да я держу, – с грустью произнес он.

В общем, он рассказал, что с ним происходит. Ночью, когда он вез в аэропорт одну женщину, ей не понравилось, что он слишком быстро ездит. Погода уже портилась. Она ему один раз про это сказала, потом второй. Но ему, конечно, было лень ее даже слушать.

Тогда она рассказала ему, как ей один раз не понравилось, что один человек ее быстро вез, и она даже вышла из машины. А потом узнала, что эта машина разбилась. И со второй машиной потом то же самое случилось.

– И представляете, – говорит мне этот парень, – обе аварии – с «глушаками». Ну то есть вообще без вариантов.

– С трупами, что ли? – догадался я.

– Ну да, – вздохнул он.

– И что вы сделали? – спросил я.

– Да то, что и любой человек, который хочет жить, сделал бы. Ехал 50 км в час до места. Высадил ее, а она говорит: «Не гоняй, парень». И ты же понимаешь, она это же тем двоим сказала. Я сначала хотел вообще домой ехать потихоньку и на пару дней на дно залечь, но потом на тебя заказ получил.

– Заказ на меня получил? – с ужасом переспросил я.

– Да нет, в хорошем смысле слова, – успокоил он.

– От диспетчера в парке. Так что вот до сих пор не могу в себя прийти. Серьезная была женщина.

– Слушай, – говорю я, – мы, по-моему, все-таки уже, наконец, опаздываем. У меня регистрация на рейс через 10 минут заканчивается.

– А, ну понял! – обрадовался он и рванул по встречной мимо автобуса навстречу каким-то фарам.

И так он и гнал, как дикий. Я думал, если на рейс опоздаю, мы с ним можем взлететь и все равно через четыре часа в Москве не позже самолета приземлиться. Потом, у входа в аэропорт, он еще не отпускал меня и все благодарил, что я с него сглаз снял.

Дело принципа

В первую ночь Великого Снегопада, я ехал из аэропорта на такси по Аминьевскому шоссе через Москву.

Мы оставили за собой на сотни метров растянувшиеся ленты фур на въезде в город. Они не в состоянии были подняться в горку и, похоже, перестали даже сопротивляться судьбе. Это бывает каждый год в начале зимы, и каждый раз эта картина вызывает у меня какой-то священный трепет оттого, какими, оказывается, жалкими могут быть эти чудовища.