Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

Что удивительного в том, что вернувшаяся после долгого отсутствия сестра зашла в гости к брату? Тем более если с ней была дочь Асаф-Хана? И что у сына визиря Мирзы Абуталиба в это время был в гостях его приятель принц Хуррам? Никому никакого дела быть не должно, хотя, конечно, было. Все заметил падишахский двор, все узнали в зенане, узнали и передали друг другу, прибавив разных глупостей. Насочиняли столько, что впору за голову хвататься. Слухи были настолько нелепыми, что умные люди качали головами:

– Вранье все это.

А глупые продолжали разносить сплетни, присочиняя до тех пор, пока все не захлебнулось во вранье. Если ложь слишком велика, но притом умна, ей поверят, не приняв во внимание размеры, а вот если глупа – посмеются, не вняв и крупицам правды.

Случилось второе, глупость пущенных слухов была столь очевидна, что сами слухи сразу вызвали смех и недоверие, а те, кто их распространял, в очередной раз показались всем глупцами.

И только самые умные люди поняли, что истинной виновницей глупых слухов была сама Мехрун-Нисса, именно она рассчитала их нелепость так точно, чтобы отвлечь внимание от произошедшего в действительности. В очередной раз умная женщина победила даже сплетни зенана.

Приветствовав отца и брата, Арджуманд тщетно искала глазами любимого – принца Хуррама не было среди обитателей дома Асаф-Хана.

Мехрун-Нисса легонько сжала пальцы девушки:

– Всему свое время…

Немного погодя, когда они обсуждали, стоит ли тесно сотрудничать с фиранги и как это следует делать, Мехрун-Нисса вдруг наклонилась к племяннице:

– Принеси мне нюхательную соль. Абуталиб тебя проводит…

Юноша поспешно вскочил:

– Пойдем, сестра.

Арджуманд не услышала доводы тетушки по поводу фиранги (знала их и без того), зато…

Только она ступила во внутреннюю галерею, ведущую к двери в зенан, как ее крепко взял за руку какой-то мужчина. Эти пальцы и этот голос она узнала бы из сотни тысяч других!

– Арджуманд…

– Хуррам! Ваше высочество… – опомнилась девушка.

– Тише, нас могут услышать.

Руки любимого увлекли ее в тень галереи, где намеренно не были зажжены светильники.

– Как я рад, что ты вернулась. Мы будем вместе, теперь у отца больше нет поводов отказывать.

Арджуманд прижала пальцы к его губам, заставляя замолчать. Разве сейчас важно, что сделает или скажет падишах? Они вместе хоть на эти несколько минут, несколько мгновений. Остальное потом, а о том, что будет позже, и думать не хотелось. Любимый голос, его дыхание рядом…

А Хуррам словно сошел с ума, он принялся целовать девушку, действуя все настойчивей. Арджуманд вдруг с ужасом вспомнила о загадочных духах, от которых мужчины теряют голову. Неужели и Хуррам тоже только из-за запаха?

– Хуррам…

Ее нежный голос словно окатил его холодной водой, принц опомнился, прижал Арджуманд к себе. Ее мягкие волосы так соблазнительно пахли сандаловым маслом.

– Арджуманд… я больше не позволю тебе никуда уехать. Мы не расстанемся и на день. Я люблю тебя, могу повторить это миллионы раз.

Им показалось, что пролетело мгновение, а Абуталиб уже позвал:

– Арджуманд, тетушка тебя ищет.

– Иду, – отозвалась девушка и зашептала любимому: – Я буду ждать столько, сколько понадобится, только не забывай меня. Они не смогут выдать меня замуж за другого.

Хуррам еще раз сжал ее пальцы:

– Я добьюсь от падишаха согласия на нашу свадьбу.

Мехрун-Нисса действительно ждала ее у паланкина. С интересом заглянув в раскрасневшееся лицо племянницы, поинтересовалась:

– Нюхательная соль помогла?

Арджуманд с трудом сдержала улыбку:

– Да, спасибо.

Но соперницы тоже не сидели сложа руки. Мехрун-Нисса могла распускать в зенане и Агре какие угодно слухи, свои лазутчики в окружении принца донесли Салихе о том, что Хуррам уже побывал в доме у Асаф-Хана вечером того дня, когда Мехрун-Нисса и ее племянница и падчерица вернулись из Бенгалии.

Рукия в Аджмере заболела и вернулась обратно не скоро, а вот Салиха приняла меры довольно быстро. Выждав приличествующие случаю три дня, она прислала посланца за Мехрун-Ниссой и Арджуманд от имени Ханзаде.

Увидев самого посланника через решетку, Мехрун-Нисса нахмурилась:

– Это Салиха Бегум, а не Ханзаде, ее евнух Хасан.

– Это опасно? Почему ты так хмуришься?

После встречи с Хуррамом Арджуманд любила весь мир и готова была улыбаться по любому поводу. Тетушка не была столь благодушна. Пытаясь выиграть время, она сказалась больной после долгого пути:

– Передай госпоже, что мы с Арджуманд и Ладили бесконечно благодарны за приглашение в зенан, но пока воздержимся. Больным опасно появляться там, где цветут такие розы…

Глядя вслед толстому, наряженному в сари Хасану, она вздохнула:

– Скорей бы вернулась Рукия…

Но и Салиха опасалась того же. На следующий день в доме Гияз-Бека был переполох – его решила посетить агачи! Служанки срочно разбрасывали лепестки роз, разбрызгивали розовую воду, убирали все, что могло хоть как-то оскорбить взгляд главной жены падишаха, Рауза Бегум низко кланялась…