Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

– Это не важно. Давая жизнь ребенку, об этом не думаешь. Хотя, конечно, боль помнишь и ждешь ее.

Мать знала, о чем говорит, она родила тринадцать детей. Джаханара поправила сама себя: уже четырнадцать… И больше не будет. Совсем не будет.

Неужели такова кисмет – судьба Арджуманд? Но почему?

– О, Аллах! Прости меня за сомнения в твоей мудрости, – зашептала девушка. – Нет, я не сомневаюсь, просто не могу поверить, что мамы больше нет с нами, она так нужна всем!

До самого погребения она старательно гнала от себя мысли о словах Аурангзеба, суетилась, о чем-то распоряжалась, с кем-то разговаривала, принимала выражения сочувствия и скорби, далеко не всегда искренние…

Но наступил вечер, когда Джаханара осталась одна. Малышка-сестра под присмотром кормилиц и нянь, а ее, несмотря на все возражения, отправили поспать. Девушка не спала две ночи, но и теперь сон не шел. Лежала, уставившись пустым взглядом в темноту, и вспоминала мать. Конечно, она никогда не забудет, сколько бы лет ни прошло, даже когда будут свои дети и внуки, Джаханара обязательно расскажет им об уме и терпении Арджуманд, ее умении думать о других, забывая о себе.

Неожиданно вспомнились слова Аурангзеба. Нет, не неожиданно, просто все эти часы Джаханара старательно гнала их от себя, а теперь они вырвались на волю.

Чем больше думала она, тем ясней понимала, что кто-то воспользовался доверчивостью Аурангзеба и отравил Арджуманд.

Подтверждение она получила на следующее утро. Увидев, как кормилице отдают крошечную сестренку, требующую молока, Аурангзеб зло фыркнул:

– Зачем ее кормить? Ее нужно выбросить со стены, она убила нашу мать! – голос Аурангзеба звенел металлом, слова были отрывисты, словно он не говорил, а камни бросал.

– А ты? – вдруг раздался сзади тихий голос Джаханары. – Тебя не надо сбросить со стены в ров с крокодилами?

Он резко повернулся, оказавшись лицом к лицу с сестрой. Глаза зло сверкнули:

– Меня?

– Ты вчера говорил…

Закончить фразу она не успела, Аурангзеб насмешливо фыркнул:

– Я говорил? Тебе привиделось, сестра. Или ты курила кальян? Опиум на тебя плохо действует.

Его непривычная многословность выдавала страх. Да, Аурангзеб боялся, чтобы не стало известно о его вчерашних неосторожных словах, и Джаханара испугалась этого страха. Даже загнанный в угол щенок может оскалить зубы и стать опасным, а ее брат опасен сам по себе. Он уже не щенок, еще немного – и превратится в пса-людоеда.

И Джаханара схитрила. Она удивленно распахнула глаза:

– Аурангзеб, что с тобой? Ты потерян из-за смерти мамы, но разве малышка виновата в этом? Она всего лишь хотела на волю и не виновата в том, что врач оказался беспомощен. Мама больше не могла носить и рожать детей, ты прав, но наша сестричка не виновата, что мама умерла, она такая же сирота, как и мы с тобой. Даже большая сирота, мы много лет знали любовь и доброту мамы, а она этого не узнает. Я скорблю из-за маминой смерти, но жалею и маленькую Гаухару.

Джаханара все говорила и говорила…

Аурангзеб посмотрел так зло, что Джаханара поняла: до своих покоев она, может, и дойдет, но до завтра доживет вряд ли.

Ужаснувшись, она невольно попятилась к выходу, а потом неожиданно для самой себя вдруг остановилась и вернулась к брату. Тот недобро усмехнулся:

– Что, передумала меня обвинять?

– Нет, забыла тебе сказать. Если со мной вдруг что-то случится, всем станет известна твоя роль в смерти нашей мамы.

– Что?! Но ты можешь просто…

Все-таки Аурангзеб был еще мальчишка, ему лишь тринадцать, и такие потрясения не для него. Он побледнел, кулаки сжались… Джаханара усмехнулась в ответ:

– …Заболеть и вдруг скончаться? Или для меня ты приготовил не яд, а меч? Или меня просто попытаются столкнуть с крепостной стены Форта? Что ты задумал?

– Ничего! Я не причастен к смерти мамы!

– Тогда чего ты испугался?

Брат промолчал, и Джаханара поняла, что он во власти каких-то очень сильных людей. Хотелось попросить его рассказать честно, дать обещание, что не выдаст, а поможет. Но взгляд Аурангзеба был столь яростным, что сестра не решилась заговорить о тайне. Зато сказала другое:

– Что бы со мной ни случилось, Аурангзеб, даже если я просто съем что-то несвежее и слягу на неделю, заболев, тайна откроется. Так что ты будешь следить за тем, чтобы еда у меня была свежей.

Она понимала, что брат тоже все понял и не пожалеет ее, если случится противостояние.

Вернее, оно началось в тот день и продлилось всю их жизнь…

Арджуманд боялась борьбы за власть между сыновьями, но такая борьба разразилась и привела к гибели всех по приказу Аурангзеба еще при жизни их отца, а вот справиться с Джаханарой Аурангзеб не смог, даже став падишахом.

Шах-Джехан, потеряв любимую Арджуманд, замкнулся в себе.

Два года он не устраивал никаких приемов, встреч, не говоря уж о праздниках. Он не воевал, не занимался делами. За безутешного падишаха это делал его тесть Асаф-Хан.

Намекала на возможность помощи Нур-Джехан, но ее брат даже передавать просьбу не стал. Пусть лучше занимается строительством гробницы своего любимого мужа, которого она довольно успешно свела в могилу.