Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

Взгляд Джехангира был жестким, а что такое его наказание, Ханзаде знала, падишах мог быть изобретательно жесток и наказывать любил не меньше, чем осыпать дарами. Ханзаде не сомневалась, что вполне сможет стать очередной жертвой его смертельной выдумки. Проклиная себя и любопытного евнуха на чем свет стоит, она попятилась к выходу, бормоча:

– Что вы, что вы…

После ухода сестры Джехангир некоторое время задумчиво смотрел на пламя светильника, потом хлопнул в ладоши. Вошедшему слуге приказал привести Асаф-Хана.

Арджуманд удалось сбежать из зенана и пробраться на рынок. Она рискнула сделать это, сопровождаемая только молоденькой служанкой-индуской, Сати осталась дома, отвлекать внимание в случае чего, а Гопала девушка не смогла, да и не очень старалась найти. Она прекрасно понимала, что сделают со стариком, если все раскроется. Служанку Мани, дав золотой, оставила ждать у входа на рынок.

Хуррам стоял там же, где они виделись в последний раз. Арджуманд почувствовала, как зашлось от радости и одновременно от горя сердце. Она была счастлива, ведь если любимый пришел, значит, тоже любит, но помнила, что это их последняя встреча. Ей предстояло сказать, чтобы больше не искал, чтобы забыл ее имя и ее саму. Как можно сказать такое, не разорвав собственного сердца?!

– Арджуманд! Почему ты не приходила столько дней? Я принес тебе подарок. Смотри, что мне удалось купить для тебя на мина-базаре во дворце.

Арджуманд, которая открыла рот, чтобы сказать, что они больше не увидятся, обомлела – Хуррам держал в руках стихи Низами, те самые, что она когда-то приобрела в лавке и которые Сати продавала на мина-базаре. Он приобрел персидскую поэзию ей в подарок!

Девушка почувствовала, как подкашиваются ноги. Это было слишком, принц не просто любил поэзию, но и посчитал такой дар самым подходящим для нее.

– Я… я должна вам кое в чем признаться…

Как после такого сказать, что она лгунья, что обманула в самый первый день?

Но Хуррам остановил ее:

– Сначала я признаюсь: я принц Хуррам…

– Я знаю. А я…

Договорить не успела, потому что ее резко рванули назад, одновременно закрывая рот. И сделал это… ее собственный отец Асаф-Хан!

– Ваше высочество, падишах велел привести вас во дворец.

– Асаф-Хан, отпустите девушку, я пойду с вами. Не троньте Арджуманд, я вам приказываю!

Их плотной стеной обступили ахади – вооруженная охрана из дворца. Все благоразумные посетители рынка немедленно исчезли, остались только глупые мальчишки, едва ли понимавшие по-персидски.

Асаф-Хан покачал головой:

– Не думаю, ваше высочество, что вы можете мне приказывать в этом случае, ведь это моя дочь Арджуманд.

– Что?!

Арджуманд стояла опустив голову, слезы капали на простенькое сари и в пыль под ногами. Только теперь принц заметил, что руки девушки слишком ухоженны, ее кожа нежна и вовсе не черна от солнца, и пахло от нее не как от простолюдинки.

– Ты обманула меня…

– Я хотела сказать сейчас…

Она не успела больше ничего договорить, отец остановил знаком и предложил:

– Поспешим во дворец.

Девушка надвинула пониже верхний край сари – анчал – и вся съежилась. Они шли рядом и врозь, первые минуты Хуррам горел от возмущения, но потом ему стало жаль Арджуманд. Он ведь тоже не сразу признался, что принц… Но он мужчина, а как могла позволить себе девушка из такой семьи ходить по рынку с открытым лицом?! Заговорить с незнакомцем, да еще и не раз?!

Стоило подумать об этом, как его захлестывало возмущение. Внучка Гияз-Бека опозорила себя навсегда, ей нет прощения и нет больше жизни при дворе. Кто теперь возьмет замуж такую?! И тут же признавался, что взял бы. Если бы смог.

У Хуррама даже мелькнула мысль попросить Асаф-Хана никому не говорить о произошедшем и позволить ему жениться на Арджуманд, тогда тайна будет скрыта.

– Асаф-Хан?

– Слушаю вас, ваше высочество.

Хуррам вздохнул:

– Это я виноват в том, что ваша дочь оказалась на рынке.

– Как это?

– Я просил ее прийти.

Ничего более нелепого сказать было нельзя. Как мог принц просить девушку прийти на рынок Агры? Хуррам понимал, что говорит глупости, но придумать что-то путное не получалось.

– Да, я познакомился с Арджуманд на мина-базаре и попросил ее прийти сюда.

Девушка, услышав такое, бросила недоумевающий взгляд на принца, тот сделал вид, что не замечает.

Асаф-Хан покачал головой:

– Моя дочь не была на мина-базаре, ваше высочество.

– Все равно, это я виноват.

– Ваше высочество, вина за такой поступок может лежать только на девушке. Пусть падишах сам определит меру ее наказания.

– Не стоит вести Арджуманд к падишаху, я поговорю с ним сам.

Видно, об этом подумал и отец, он отправил дочь в сопровождении нескольких воинов в свой дом, чтобы не появлялась в зенане, а сам пошел с принцем в покои падишаха.

Сати не находила себе места, ожидая возвращения Арджуманд. Она словно предчувствовала, что что-то случится.

Когда маленькая служанка вернулась без своей госпожи, у Сати даже перехватило дыхание:

– Что случилось?!