Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

— Был, — уточняю я, поскольку знаменитый индийский продюсер и режиссер умер, теперь на студии его сыновья — Адитья и Удай. Еще месяц назад я не подозревала об их существовании, но теперь знаю о них.

Мы едем в какой-то клуб, откуда дальше нас везут в закрытой машине. Охранники так себе, но их слишком много, чтобы справиться, даже имея в руках оружие. Как в Китае — многолюдно и людей не жалко, если не сумеют предугадать нападение, то хоть защитят собственными телами.

Впрочем, сама я нападать не собираюсь, а охрану оцениваю просто по привычке.

Невольно мелькает мысль, что навыки дали сбой на выставке в Букингемском дворце, когда я проглядела рыжего. Простой почти в год явно притупил мою бдительность.

— Киран, что они знают обо мне?

— То же, что и я.

— То есть?!

— Что вы любопытный помощник продюсера, прилетевшая из Лондона. Очень любопытная, которой непременно надо распутать убийство Хамида Сатри.

— Зачем?

— Потому что любопытная.

— Я не о том. Зачем вы меня везете к этим людям?

Мгновение он молчит, потом все же объясняет:

— Хамид Сатри остался им должен большие деньги. Вы хотите расследовать его убийство, они могут вам помочь.

— Мне объяснили, что Сатри банкрот и все его имущество давно заложено. Даже с наследников Сатри они едва ли что-то получат.

Посвящать его в результаты собственных хакерских раскопок я не намерена. Шандар — хороший человек и явно честный журналист, но доверять ему все равно не стоит.

Договорить мы не успеваем, так как уже приехали на место. Я понимаю лишь то, что интересна местной мафии как сыщик. Тапар их явно не устраивает, даже несмотря на то, что любую информацию у него можно купить.

Мы в каком-то подземном гараже, из которого поднимаемся на лифте довольно высоко. В коридоре нас встречают другие люди, менее угрюмого вида, но не менее накачанные. По тому, как ближайший ко мне человек слегка отводит левый локоть в сторону, я понимаю, что он при оружии. Нас учили: если не умеете носить наплечную кобуру, чтобы ее не было заметно даже внимательному взгляду, лучше держите пистолет в заднем кармане брюк, поскольку в кобуре его все равно вычислят.

Помещение, куда нас с Шандаром вводят, предварительно проверив на отсутствие оружия (обыкновенный металлоискатель и беглый досмотр сумки), похоже на президентский номер пятизвездочного отеля. Возможно, так и есть, но понять, где мы, нельзя — окна плотно зашторены.

Тот, кого Шандар называл Чопрой, действительно похож на Яша Чопру, чей портрет я видела на студии. И возраст тот же — Чопра умер лет в восемьдесят, человеку, кивнувшему нам, чтобы присаживались в кресла напротив, столько же. Он не церемонится и не теряет времени на пустые разговоры, мне это импонирует, хотя сам лже-Чопра мне не симпатичен ни в малейшей степени. Да, у него такие же седые волосы вокруг лысины, большие широко посаженные глаза, тот же волевой подбородок с горизонтальной складкой под нижней губой, крупный мясистый нос. Но глаза под кустистыми бровями злые, и это главное, чем он отличается от основателя крупнейшей киностудии Болливуда.

Мне достаточно беглого взгляда на лицо, чтобы понять, что за человек передо мной. Его квадратный подбородок говорит о практичности, широкий мясистый нос о любви к материальным благам, а нижняя губа — о злоупотреблениях этими самыми благами, внутренние уголки глаз — о цепкости, брови сообщают о способности мгновенно включаться в любое действие и так далее…

Вот он правой рукой почесал тыльную сторону левой ладони… еще раз… и еще… Ого! Он боится упустить какую-то возможность, связанную с нашим разговором? Этим надо воспользоваться.

Но долго разглядывать Чопру небезопасно, и я отвожу взгляд…

— Киран сказал, что ты расследуешь убийство Сатри? — спрашивает Чопра.

Голос чуть хрипловатый, не вполне соответствующий внешности, и он честней сообщает мне о том, что за человек передо мной. Такому в лапы не попадайся. Ну, Киран, удружил, только подобного знакомства мне не хватало. Впрочем, это действительно так, у меня ни единой зацепки, и помощь местного Дона Карлеоне может оказаться мне очень кстати. Главное, потом вовремя унести ноги.

— Да, насколько это возможно, — отвечаю я.

Я его не боюсь, и он должен это почувствовать, потому никакой жесткости в моей интонации нет, только спокойствие и некоторая усталость от вынужденного бездействия (что соответствует действительности).

— Зачем?

«А если я не отвечу, ты прикажешь пытать меня раскаленным железом?» Я пожимаю плечами:

— Мне поручили.

Согласно логике Чопре следует поинтересоваться, кто поручил, но он то ли с логикой не в ладах, то ли столь уверен в себе, что просто сообщает:

— Сатри убили страшные люди. Это чатристы, последователи богини Кали.

Вот откуда ноги растут! Вот чей бред озвучил в своей статье Шандар. Купился на нашептывания местного мафиози о страшных чатристах и пересказал это всему миру, вернее, мне, а я почти поверила. Я с трудом скрываю досаду, а «страшный-страшный» лже-Чопра продолжает:

— Хочу предложить тебе сделку. Я помогу найти убийцу Хамида Сатри.

Он замолкает, приходит моя очередь поинтересоваться:

— В чем сделка?