Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

Только после смерти матери Джаханара поняла, что та имела в виду: Сати пожертвовала собой ради принца Хосрова из любви к нему, но оказалась нужна любимому, только пока была надежда вернуть зрение. Сати родила Хосрову сына, но тот прожил недолго. Принц обвинил женщину в небрежении при уходе за ребенком и впервые тогда избил ее, хотя прекрасно знал, что это не так.

В Бурханпуре перед их возвращением в Агру произошла и странная встреча, испугавшая больше всего мать и Сати. Какие-то люди преградили им путь и стали выкрикивать угрозы, тыча длинными острыми палками в слона. Погонщику с трудом удалось с ним справиться. На помощь пришли воины, людей разогнали, а потом отец приказал жестоко расправиться с теми, кто попытался угрожать его жене и дочери.

Было страшно, очень страшно, но не из-за нападения, а из-за того, что слон мог взбеситься.

И все же Джаханара заметила, что мать и особенно Сати испугали две вещи. Арджуманд в ужасе смотрела на двух фиранги, стоявших чуть в стороне и явно направлявших бунтовщиков, а Сати ужаснулась их выкрикам больше, чем тычкам в слона.

Тогда ей никто ничего не стал объяснять, приказали все забыть. Но после смерти Арджуманд Джаханара все же заставила Сати сказать, что же было страшного в тех выкриках. Причем спросила это при отце, чтобы Сати не смогла отказаться.

Пришлось объяснять.

Фиранги были из тех, кто выжил, когда отец разгромил их крепость в Бенгалии. Они еще тогда, в плену, обещали матери на языке фиранги, что непременно найдут тех, кто отомстит ей и будет мстить ее потомкам за гибель их родственников. А бунтари — последователи богини Кали, они обещали примерно то же, а Сати обещали еще и кару за смену веры.

Джаханара все равно ничего не поняла, но запомнила. Перед глазами долго стояло лицо человека со страшным шрамом на левой щеке. И еще костлявая рука другого, грозившая им тремя пальцами — двух не было.

Арджуманд попросила дочь ничего никому не рассказывать, даже отцу и братьям, пусть это будет их тайна. Джаханара поклялась.

Потом они покинули Бурханпур и даже Аллахабад, вернувшись в Агру, и страшное происшествие забылось само собой.

Зачем угрожать Сати или Арджуманд Бегум? Они никому не сделали ничего плохого. Тогда девочка еще не знала, что убивать могут и совсем безвинных людей, и тех, у кого есть власть.

Шах-Джехан снова поднял бунт против отца, но Нур-Джехан не стала уничтожать его детей. Дни жизни падишаха Джехангира подходили к концу, ему уже не помогал воздух Кашмира, и умная женщина понимала, что ее жизнь немного погодя будет зависеть от воли Шах-Джехана и Арджуманд.

Арджуманд снова переваливалась уточкой — живот на сей раз был очень большим. Неужели там двойняшки?

Она уже жена падишаха, после серии предательств больших и мелких, смерти падишаха Джехангира и уничтожения младшего брата и двоюродных братьев Шах-Джехан стал падишахом.

Арджуманд слишком устала от постоянных разъездов, от беременностей и родов. Она носила под сердцем четырнадцатое дитя, каждые следующие роды тяжелей предыдущих. Лекари умоляли сделать перерыв хоть на два года, но это не удавалось. Стоило ей с мужем остаться наедине и унестись в облака страсти, как ее лоно принимало нового ребенка. Ни одна другая наложница или рабыня не рожала.

Конечно, Арджуманд давно сама подбирала тех, кто попадал к ее мужу в постель, сама поила их снадобьями, приготовленными Сати, следила, чтобы не было беременностей.

И все же она устала. Изменилась фигура, отяжелела, обвисла грудь, больше не были такими стройными ноги, они не успевали отойти от предыдущих отеков, как наливались следующими.

Шел девятнадцатый год после их с Хуррамом свадьбы, после той первой самой яркой ночи, когда они познали друг друга. Сколько потом было таких ночей? Не счесть, но первая запомнилась больше всего.

Ее Хуррам уже полтора года падишах, но никакого покоя как не было, так и нет. Они снова в походе и снова далеко от зенана Красного Форта. Арджуманд даже привыкнуть не успела. И на сей раз все дети с ними, даже самая маленькая Хуснара, родившаяся год назад. Кто-то будет теперь?

Арджуманд чувствовала себя очень плохо. Сильно болела спина, голова, болел большой живот. Лекари лишь разводили руками:

— Ваше величество, мы же просили воздержаться.

Беспомощна была и Сати, она тоже просила применить средство, чтобы ребенка не случилось. Арджуманд посмеялась:

— Сати, я трижды применяла, изгоняя плод. Меня еще накажет Аллах. Но тут же получала нового. У Хуррама сильное семя.

— Это у тебя сильное тело! — ворчала подруга.

Плохо, что Сати не смогла отправиться с ними в поездку, она была больна сама. С подругой Арджуманд чувствовала себя спокойнее.

Она уже тринадцать раз рожала, почему же так боится сейчас?

Боялась не только Арджуманд, не находил себе места и Шах-Джехан, и их сын Аурангзеб. Волновалась дочь Джаханара. Джаханаре исполнилось шестнадцать, ей пора было замуж. Шах-Джехан обещал после похода подумать над этим.

Размышляя над судьбами детей и думая о внуках, Арджуманд старалась отогнать от себя тревогу и заглушить нарастающую боль. Но боль была слишком сильной.