Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

Хосров вспомнил девушку с мина-базара. Ей-то точно не главное. Но теперь он слепец — что может дать ей даже не полностью слепой царевич?

Рукия ответила коротко:

— Свою любовь. Что за девушка?

— Я купил у нее книги…

— Что ты купил?!

— Она единственная продавала на мина-базаре книги. И Хуррам тоже купил одну.

Рукия расхохоталась, вызвав обиженное недоумение у Хосрова.

— Прости, Хосров, я не хотела тебя обидеть. Дело не в тебе и не в книгах. Просто ты выбрал подружку возлюбленной своего брата.

— Что?

— Неважно, — махнула рукой королева. — Я приведу к тебе эту девушку. Она тебя достойна. Только потерпи немного, не стоит показываться красавице с повязкой на глазах, чтобы не вызвать ее жалость.

— Я и без напоминаний не забываю, что теперь калека.

— Хосров, калека не тот, кто слеп или безног, а тот, кто глуп или потерял веру.

Арджуманд слишком страдала из-за невозможности встречаться с Хуррамом или хотя бы видеть его, чтобы заметить изменение в поведении Сати. А та вдруг повеселела. Она расспрашивала старую лекарку Фирузу о болезнях глаз и о том, может ли видеть человек, у которого глаза пострадали. Фируза сердито заявила, что такого не знает, а кому думать о принце Хосрове — найдется и без Сати.

А еще Сати вдруг заговорила о хадже в Мекку. Арджуманд даже ахнула:

— Ты с ума сошла?! Ты же индуска, хадж совершают только мусульманки.

— Я подумаю…

Арджуманд не до странностей в поведении подруги, по зенану пополз слух, от которого у нее самой голова пошла кругом, а солнце стало черным.

Глава 7

Мы летим в Мумбаи первым классом.

В салоне «Боинга» Чарлз кивает на два кресла в среднем ряду:

— Я попросил взять места посередине, чтобы иметь возможность еще немного побеседовать.

После вкусного ужина, с удовольствием потягивая кофе с ликером, Престон с любопытством интересуется:

— Вы впервые путешествуете в Индию?

Меня умиляет это чуть старомодное «путешествуете». Хочется ответить, что это рабочая поездка, путешествие я предпочла бы в Швейцарские Альпы.

— Никогда не бывала в этой стране.

— Что ж, вас ждет много удивительных открытий.

— А вы часто там бываете?

Он кивает:

— Можно сказать и так…

— Съемки фильмов? — Меня совершенно не интересует, как часто и зачем собеседник летает в далекую Индию — но я же должна ему нравиться?

— В последний год дела, связанные со съемками «Тадж-Махала», но вообще-то… мои предки жили в Индии, мать там родилась. Они то, что индийцы называют «фиранги». Или «фаранги», это все равно. Даже сейчас вы услышите такое название. Дед был знаком с Уинстоном Черчиллем и Редьярдом Киплингом. Знаете, в Индии жило или служило немало замечательных людей.

— Несомненно! — горячо соглашаюсь я, услышав легкую грусть в его голосе. — Расскажите о своих предках.

И история Престонов в Индии прошлого, а то и позапрошлого веков меня не так уж интересует…

Престону просьба понравилась, он рассказывает, как его предки организовывали производство тонких тканей из индийского хлопка, строили фабрики, обучали работе неграмотных людей, потом к производству добавилась торговля, а позже и строительство железных дорог…

Он с гордостью говорит о том, что Престоны давали работу тысячам индийцев, открывали для своих рабочих больницы и школы, помогали построить жилье, самых талантливых детей учили дальше и делали инженерами на производствах…

— Без железных дорог развитие Индии было бы невозможно, такие просторы не пересечешь на повозках, во всяком случае, быстро не пересечешь. А в современном мире без скорости ты ничто.

Я киваю, он прав…

— А потом Индия стала самостоятельной. Наши рабочие под влиянием господ Ганди и им подобных решили, что если это их руками построены фабрики, больницы, здания, железные дороги или корабли, то не важно, кто оплачивал их труд — все это принадлежит им. Так, словно все эти годы они работали бесплатно для себя.

В голосе Престона звучала горечь, и я понимала — это не только от потери доходов или вложенных средств, но и от потери результатов многолетней работы.

— И что теперь? Паровозы нашей компании ходили по расписанию даже тогда, когда приходилось по пути отбиваться от грабителей. Сейчас, когда условия намного лучше, поезда опаздывают. Самолеты опаздывают! Они так и не научились главному — ответственности, обязательности, пунктуальности. Понимаете, так и не научились! И не желают учиться. Людей много — толку мало. Такова нынешняя Индия.

Хочется спросить, почему Престоны не остались жить в Индии, как сделали многие после объявления независимости. Разве железные дороги встали, фабрики закрылись или торговля замерла? Но я вспоминаю, что он знает страну куда лучше меня, а потому спорить глупо.

Да и Престон тоже не склонен продолжать беседу. Он допивает свой кофе и желает мне хороших снов.

Я отвечаю тем же.

Чем можно утешить человека, чувствующего, что дело его предков пропало?

Заснуть быстро мне не удается — за время пребывания в больнице и на вынужденном отдыхе я выспалась на всю жизнь.

Лететь девять часов, а из-за разницы в часовых поясах мы прибудем в Мумбаи к полудню по местному времени.