Таджикистан 1992–2005. Война на забытой границе

А в это время в Афганистане сразу несколько мотоманевренных групп и десантно-штурмовая маневренная группа пытались найти и задержать Довлатова. Кишлак Акмасджид был блокирован бойцами Имам-Сахибской ММГ и ДШМГ. Я, находясь на своей заставе, слышал их переговоры по радиостанции.

Десантники тщательно прочесали кишлак, но нарушителя не нашли. От местных жителей стало известно, что накануне душманы успели вывести его в соседний кишлак. Тот населенный пункт был блокирован, но Довлатова опять успели увезти. Так повторялось несколько раз, пока не стало ясно, что объект поиска уже находится в Пакистане. Сказались фора в четыре дня и хорошее знание гор местными жителями.

В те дни я находился в самом скверном состоянии духа, ощущая себя чуть ли не изменником Родины! Прорыв через границу в те времена являлся делом почти неслыханным! Предыдущий случай был в 1983 году, когда в Закавказье через границу ушла семейка прибалтов. Тогда головы полетели обильно: начальника войск округа сняли с должности, начальника погранотряда уволили, начальника заставы посадили на скамью подсудимых. Словом, я не ждал пощады и считал свою карьеру в пограничных войсках законченной.

Было очень больно и обидно, поскольку я выбрал профессию пограничника по призванию – и мне нравилась служба на границе! Учеба в пограничном училище для меня стала настоящим удовольствием. Я был единственным на курсе стипендиатом имени Ф. Э. Дзержинского, а на старших курсах стипендиатом имени В. И. Ленина.

На четвертом курсе во время полевого выхода в учебный центр я серьезно заболел – застудился, начался пиелонефрит. Врачи хотели меня комиссовать. Но я так стремился достигнуть цели – стать офицером-пограничником, что порвал историю болезни. С трудом сдавал государственные экзамены, особенно физическую подготовку. Через силу, через боль, но я победил обстоятельства. И вот, когда столько испытаний позади, вдруг случается это все – такая обидная ошибка!

Впрочем, сильно пострадать-попереживать мне не пришлось. С поиска пришел полковник Лунев. Напомнил, что я все еще исполняю обязанности начальника заставы, и с ходу наставил задач:

– Товарищ старший лейтенант! Нужно покормить людей, сидящих в заслонах. Снабдить водой поисковые группы. Спланируйте охрану границы.

Шли уже третьи сутки с момента начала данной эпопеи. И все это время мне не удавалось поспать ни одного часа. Сознание уже почти не воспринимало окружающую реальность. Тут я вспомнил, что в аптечке заставы имеется медицинский препарат под названием «Сиднокарб». По предназначению он должен использоваться врачами для лечения психических больных в стадии глубокой депрессии – по сути, это был допинг. Приняв таблетку такого вещества, я почувствовал прилив бодрости. А за десять дней поиска употребил его целую пачку. Хорошо, что Лунев вовремя заметил, что я уже на пределе, и приказал идти спать.

Поспать толком не удалось. Информация о прорыве дошла до Москвы, и к нам на участок вылетел сам начальник пограничных войск КГБ СССР – генерал армии Вадим Матросов! Вскоре на площадку рядом с заставой приземлился вертолет, из которого вышел Вадим Александрович. За ним последовал командующий округом – генерал-майор Иван Коробейников и сопровождающие из штабных офицеров.

Матросов сразу же приказал:

– Едем на участок.

Прибыв на место, он внимательно осмотрел местность. Несмотря на масштабные поиски, следы не были обнаружены ни людьми, ни собаками. Видимо, Матросов понял, как и что произошло. Вернувшись на заставу, он в канцелярии внимательно выслушал доклады всех ответственных лиц, задал уточняющие вопросы.

Матросову в тот момент шел семьдесят первый год. Несмотря на это, он сохранял ясность ума, задавал вопросы по делу. В какой-то момент генерал взглянул на меня. Я подскочил, приготовившись к тому, что заместитель председателя КГБ СССР начнет меня распекать, что было бы вполне понятно в данной ситуации. Но Вадим Александрович подчеркнуто вежливо сказал:

– Что же вы, старший лейтенант? Как вы такое допустили? Мне доложили, что вы грамотный офицер. Ответственный офицер. А тут упустили нарушителя. Стыдно!

Я густо покраснел – от подобного подхода стало еще досаднее. Лучше бы Матросов меня обругал последними словами! Хотелось провалиться под землю. Мысленно уже прощался с офицерскими погонами, с любимой пограничной службой. Но Вадим Александрович неожиданно заявил, обращаясь уже к генералу Коробейникову:

– Я в связи с этим случаем своих приказов издавать не буду. Командующий округом сам разберется, кому и что «раздать»…

Тут я понял, что меня не уволят (уволить мог только командующий погранвойсками КГБ СССР). Внутренне обрадовался и дал себе обещание, что буду землю грызть, но оправдаю такое доверие!

А тогда, покидая заставу, Матросов пожал мне руку и сказал:

– Из случившегося сделайте правильные выводы, товарищ старший лейтенант!