Таечка (СИ)

Не сказать, что путь-дорожка ложилась скатеркою под ноги, однако ж за первый день Хлын с Прошкой прошагали довольно много. Жара парила несусветная, рубаха прилипла неприятным, влажным полотном к спине, постоянно напитываясь текущими ручейками пота. Казалось по телу бегают насекомые, заставляя постоянно чесаться. Лямка, переброшенной наискосок котомки, отчаянно натирала, да так,что к вечеру на плече образовался пузырь. Даже лапти, верные друзья, лично плетенные в начале лета, и подшитые кожей для надежы, казалось, протестовали против этого пути. Левый постоянно пытался сбежать с ноги, невзирая на тесно примотанные оборы, а в правый закатывались мелкие камешки и сор. Как бы то ни было Прохор на подобные неудобства внимания не обращал. Перед глазами у него маячила картинка веселой свадьбы. Гудят рожки, звенят колокольцы. Скоморохи пляшут день и ночь, заражая весельем гостей. А в центре двора, за столами накрытыми скатертью с красными петухами сидят они. Молодые. И в глазах Прасковеи, видится Прохору шальной блеск счастья.

- Люблю - шепчет Прасковеюшка, сжимая в своих нежных ладонях руку Прохора.

- И я - хочется ответить парню, но губы почему-то немеют, запирая заветные слова внутри.

Хлын гнал вперед как одержимый. На постой они остановились лишь однажды, когда изнурительная жара достигла своего пика. В лесу, стояла небывалая тишина. Не выдержав зноя попрятались не только птицы, но и насекомые. Лишь где-то вдалеке слышались голоса то зарянок, то рябчиков.

-Отдохнем - недовольно бросил Хлын и Прохор повалился на траву как подкошенный. - На, держи, - старик протянул кусок хлеба с мясом и жбан с квасом.

Путники наскоро подкрепились, и завалились спать, пережидая зной. Ветерок нехотя гулял по кронам деревьев, но вниз спускаться и не думал. Гудела, потрескивая земля впитывая жар, постукивали жуки-щелкуны. Прохора сморил тяжелый, липкий, послеобеденный сон. Снова снилась свадьба, звенело веселье, выплескивалось через край, пока не стало совсем уж дурным. Бесновались гости, заливали вином белоснежные скатерти, кричали хульные слова, перемежая их грубым хохотом. В воздухе висел тяжелый смрад вина и немытых, людских тел. И лишь невеста была символом чистоты в этой грязи. Спокойная, красивая, она горделиво улыбалась, оглядывая окружающих.

-Ну что, нравится тебе наша свадьба Прохор Несторович? Ты ее так себе представлял? А я ведь, не хотела идти за тебя. Не чета ты мне, Прошка - сын молочника! Не чета! - кричала Прасковея и глаза ее блестели шальной, веселой злобой.