Таежное дело

Сон перенес его из прошлого в настоящее. Перед мысленным взором возникло лицо того мента, что тыкал пальцем в карту и торопил напарников, желая поскорее добраться до какого-то домика. Он видел, как группа мужчин подходит к дому, где он оставил девку, как они выскакивают оттуда с перекошенными от ярости лицами и несутся в тайгу. А в тайге он. Стоит на поляне, связанный по рукам и ногам. Нет, ноги не связаны, они закованы двумя здоровенными капканами. Теми, что он защелкнул на щиколотках девки, прежде чем уйти. По ногам течет кровь. Много крови. Голые ступни утопают в ней, и это не кажется приятным. Собственная кровь ему не нравится. Он пытается вырваться, пытается сбросить веревки, а из-за деревьев доносятся крики людей. Они бегут к нему, они собираются убить его, растерзать, как бешеного пса. Первый уже показался между деревьев. Но это не мент, это она, девка. Она останавливается напротив и улыбается. Он опускает глаза вниз и видит, что уже не стоит посреди поляны. Теперь он сидит, привязанный к дереву. Тугие веревки врезаются в грудь, лопатки царапает шершавая кора. Он полностью раздет. Это сделала она. Он не помнит, как это случилось, но точно знает: это сделала она. Он открывает рот, чтобы попытаться объяснить ей, попытаться убедить, что он ни в чем не виноват. Всему виной кто-то другой, кто-то, но не он. И тут из леса выходит толпа. Они приближаются без единого звука, лица суровы и сосредоточены. И тогда он начинает кричать. Громко, отчаянно, до боли в легких.

«Тебе не уйти от ответственности, — откуда-то сверху раздается голос. — Ты должен заплатить. Заплатить за все!» — «Нет, нет! Я не виноват! Пустите меня! Больно! Как же мне больно!» Крик вырывается из груди, причиняя физическую боль. Огромная рука опускается на его плечо, сжимая ставшую дряблой плоть. В отчаянной попытке избавиться от этой руки, он дергается в сторону. Кожа остается в руках незнакомца, он не видит его лица. В нем поднимается ужас, древний, как сама жизнь. А тот, чье лицо скрыто тенью, меняет тактику и начинает говорить с ним ласковым голосом, пытаясь усыпить его бдительность, пытаясь овладеть его сознанием.

— Тихо, брат, тихо. Все хорошо, мы друзья, — шепчет он. — Открой глаза, взгляни на нас.

Почему он велит открыть глаза? Разве они не открыты? Или они что-то сделали с его глазами и теперь глумятся над ним?

— Открой глаза, брат, — продолжает шептать ласковый голос.

Он подчиняется. Делает над собой усилие и открывает один глаз. Видит кроны деревьев, они вовсе не ужасны. Переводит взгляд на того, кто склонился над ним. Это не лицо монстра, это лицо обычного человека. До него наконец доходит, что все, что он видел, всего лишь сон. Он уснул на поляне, и ему приснился кошмар. Реальный до одурения, но все же всего лишь кошмар. Он нащупывает рукой ружье, запоздало вспоминая, что не успел зарядить его перед тем, как уснул. Склонившийся над ним человек замечает движение, мягко опускает руку на дуло его ружья и говорит:

— Это ни к чему. Мы друзья, поверь.

Окончательно сбросив сон, Сагиров принимает вертикальное положение. Голова раскалывается, он стонет от боли.

— Сильно болит? — спрашивает человек. — Ничего, мы тебя полечим, верно, Антоха?

Сагиров с трудом поворачивает голову. Чуть в стороне стоит еще один человек и смотрит на него с хмурым видом. Похоже, поступок друга ему не особо нравится. Сагиров поднимается на ноги и окончательно возвращается в реальность.

— Эй, чего молчишь? — обратился человек к Антохе. — Не видишь, ты его пугаешь.

— Я в порядке, — прижимая руки к вискам, произнес Сагиров. — Голова только сильно болит. Простыл, наверное.

— Ты откуда здесь взялся? — задал вопрос Антоха.

— Охотник я, от своих отбился, — ответил Сагиров. — Три дня по тайге хожу.

— Три дня? — Оба незнакомца ошеломленно вытаращились на него. — Три дня?

— Может, и больше. По крайней мере, спать на земле пришлось не меньше трех ночей. Если сознание не путается.

— Что же ты ел?

— У меня тушенка с собой. Дважды ел, экономил, — начал сочинять Сагиров. — А вы сами откуда? Жилье далеко?

— Ну, ты загнул! Жильем тут и не пахнет. Мы в самом сердце тайги. Здесь на сотни верст никакого жилья. Звать-то тебя как?

— Вадик. А тебя?

— Я — Миха, это — Антон, мы охотники, — представился собеседник.

— Не больно-то ты на Вадика похож, — скептически заметил Антон.

— Мое имя сложно выговорить, — не стал спорить Сагиров. — Вадимом меня уже лет тридцать кличут. Зовите и вы так.

— Чего ты к человеку пристаешь? — возмутился Миха. — Не видишь, он едва дышит. Давай, друг, двигай с нами. У нас здесь лодка недалеко. На той стороне реки есть домик. Отлежишься пару дней, потом подумаем, как тебя в родные края перебросить. Откуда ты, кстати?

— Из Екатеринбурга, — соврал Сагиров. — Сюда к другу приехал, поохотиться.

— Так ты еще и городской? Ну, значит, удачливый сукин сын. В тайге и местные не всегда выживают, — уважительно произнес Миха. — Ладно, подбирай шмотки, пора к лодке двигать. Успеем еще наговориться.