Таёжные были

В минуты отдыха на стане интересно было наблюдать за живностью, обитавшей рядом с нами. Смекалистые бурундуки открыли для себя несметные залежи отборного ореха, который не нужно было где-то добывать, шелушить и прятать. Два, а может, и три полосатика приноровились воровать из лабаза выгруженную шишку: схватит в зубы и наверх по стволу. Куда уж он потом её прячет, неизвестно. Но работали они не покладая «лап». Кстати, шишки они выбирали исключительно качественные, с полноценным орехом. Я как-то изъял шишку у одного из них. В ответ услышал столько «недовольства и гнева» (будто это я украл у него шишку), и словно не бурундук вовсе в метре от меня стрекочет, стоя на задних лапках и нервно подёргивая хвостом, а разъярённый тигр. Собак они совсем не боялись. Те, в свою очередь, вниманием их тоже не баловали, равнодушно наблюдали за происходящим. Между прочим, наши четвероногие друзья тоже проявили интерес к ореху. Правда, за Бураном не было замечено, а вот две сестрички Лада и Аза научились шелушить шишку и выбирать из неё орехи. Можно было не волноваться о том, что они голодны.

Кедровка нам тоже немало досаждала. Даже больше, чем бурундуки. Но урон всё-таки наносила незначительный, зато какая польза от неё в тайге! Во-первых, на эту пору, когда шишки ещё достаточно крепко держались на ветке, эти птицы своим сильным клювом срывали их и, достав всего несколько ядрышек, бросали. На земле эти шишки уже подбирали разные зверюшки. Во-вторых, кедровка делает запасы в укромных местах: под листву, под корни прячет шишки и, как правило, забывает о них. Опять же этим пользуются другие животные. Или же, никем не найденные, следующей весной орехи прорастали. А через лет пятьдесят на этом месте стояли новые могучие деревья. Мудрая Природа всё предусмотрела. Об этом мы впервые узнали из уст наших бывалых соседей, когда вечером у костра зашла речь о кедровках.

8

Наконец промысел наш подошёл к концу. Сразу скопилось несколько факторов в пользу его завершения: свободной тары для ореха почти не осталось, практически все близлежащие кедровники нами были исследованы и обработаны. Ну и, пожалуй, главный из них – нам уже достаточно хватило практики заготовки ценного кедрового ореха. Продолжение означало для нас уже не практику, а зарабатывание денег. Но разве наши головы, напичканные романтикой, в такие юные годы могла заинтересовать финансовая сторона этого мероприятия? До прибытия за нами автомобиля было ещё шесть дней. Часто мы попросту прозябали в лагере, лишь изредка от скуки делая короткие вылазки за рябчиком.

Неожиданно на наши головы в буквальном смысле свалился не кто-нибудь, а сам Илья. О нашем с ним разговоре мы, конечно, забыли. Точнее, не приняли его всерьёз. Но, судя по всему, у него-то были серьёзные намерения в отношении нас, коль он не поленился за двенадцать километров сюда притопать. Завидев Илью, мне сразу же вспомнилась его идея про Большой Абакан с большими хариусами. В душе стало проклёвываться то самое пророненное три недели назад семечко соблазна. Вечером мы всем лагерем сидели у нашего костра. Илья оказался к тому же человеком предусмотрительным и не явился к нам с пустыми руками – под громкие одобрительные возгласы шестерых мужиков он достал из вещмешка всего лишь… пол-литровую бутылку, но настоящего… медицинского спирта! В то время суррогат ещё не котировался. Не скажу, что мы жаждали выпить, просто обстановка соответствовала моменту. На закуску была дичь. Наши выпившие соседи с удовольствием наперебой рассказывали свои истории из таёжной жизни. Илья тоже поведал о себе немного. И вновь напомнил о своей идее. Вот тут и дозрело, проросло мгновенно семечко. Мы стали обсуждать уже предстоящую дорогу. Спать улеглись около полуночи.

Утром нас ожидал небольшой сюрприз – Ильи в лагере не оказалось, несмотря на ранний час. На душе стало как-то неприятно от такой выходки. Подумалось, разыгрывает он нас что ли. Но на столе нашли записку. В ней с трудом угадывался какой-то план: что-то было нарисовано и корявым, едва понятным почерком были написаны слова, что он будет ждать нас в указанной на плане избушке, в пяти километрах отсюда. Отлегло от сердца. Всё встало на свои места: просто алтаец торопился.