Таёжные были

– Ничего, парни, осталось немного, – подбадривал всех Ермолин, шагавший впереди по едва заметной тропинке. Мне нелегко давались оставшиеся метры, но я бодрился, не показывал своей усталости. Мои друзья, тоже натужно пыхтя и часто подкидывая повыше на плечи сползающие рюкзаки, шли следом, не отставая. Каждые полчаса начальник участка давал команду на небольшой привал. Полуторатысячная высота над уровнем моря уже давала о себе знать. Дышалось тяжело. Десять минут едва хватало для того, чтобы восстановить дыхание. После этого я мог лишь подумать о сигарете, но курить не хотел – одолевал кашель с непривычки. На эти ничтожные километры, как мы о них думали вначале, нам пришлось потратить более трёх часов времени. Усталые и насквозь промокшие, мы наконец вышли на вершину горы. Ещё на подходе к ней стало заметно светлее, чаще появлялись небольшие поляны с зарослями черёмухи, алтайской дикой облепихи, небольшими группками низкорослых берёз и прочей лиственной порослью. Местами путь нам преграждали скальные выходы – останцы. С солнечной стороны они были гладкие, а с северной стороны покрыты мхом. Папоротник остался в тёмном лесу. Теперь шагать мешала высокая пожелтевшая трава. Травяные поляны часто сменялись участками почти сплошного покрова белого мха, густо поросшего черничником, который, в свою очередь, был буквально усыпан крупными чёрно-сизыми ягодами.

Самое неожиданное, что нас поразило наверху, – это то, что вместо капель дождя пролетали снежинки, а поверх мха и черничника лежал снежок. Это в начале-то сентября?! Почувствовалась сразу совсем не летняя прохлада – промокшую одежду мигом продуло разгулявшимся ветерком.

Нам открылось узкое плато, прямо простиравшееся вдаль, зажатое вдоль склонов негустым хвойным лесом, в основном ельником, но кое-где виднелись густые разлапистые кроны кедров. Шириной оно было, на мой взгляд, не более трёхсот или четырёхсот метров. На кромке южного склона, прислонившись к невысокой покатой замшелой скале, расположился лагерь добытчиков лекарственного сырья. Брезентовая, видавшая виды палатка, рядом сколоченный из подсобного материала небольшой столик с двумя скамеечками. Чуть поодаль нещадно дымил костёр, над ним на длинной жердине парил ведёрный котелок. Вот и весь нехитрый вид этого лагеря. Возле костра, засунув руки в карманы брюк, в штормовке поверх телогрейки и с накинутым капюшоном стоял коренастый, густо заросший бородою и куривший трубку мужчина лет сорока, пожалуй. Второй – значительно моложе, в противоэнцефалитной куртке защитного цвета поверх свитера, также с накинутым капюшоном. Выглядел он немного смешно в своих широких клетчатых брюках и каких-то штиблетах, вроде кроссовок, на фоне заснеженного пейзажа. Это были двое мужичков из упомянутой артели. Третий где-то отсутствовал.

Начальник участка познакомил нас с постояльцами этого лагеря: бородатого звали Сергеем, он приехал на заработки из Турочака; тот, что моложе, назвался Лёшей – он местный, из Бийки. Третьего из них – Жоры – на стане не было. Как сказали напарники, ушёл добыть дичи на пропитание; он из соседнего района. Все они были людьми бывалыми, зарабатывали себе на жизнь тем, что подряжались на любые сезонные работы в местных промышленных хозяйствах, кочуя из района в район.

За чаем Ермолин рассказал вкратце об основах этого промысла и, распрощавшись, вместе с Пашей отправился в обратный путь. Подкрепившись слегка, мы принялись за обустройство своего жилища: натянули палатку, натаскали лапника на подстилку, разобрали вещи. Внесли свою лепту и в заготовку дров на костёр. Игорь добровольно взял на себя роль повара – уже чистил картошку. Я отправился за водой, родник находился метрах в пятидесяти на склоне у подножия скалы. Пока ходил, успел наесться черники – последний раз я так много видел этой ягоды в Заполярье, когда однажды мне с двумя моими сослуживцами во время самоволки взбрело в голову сходить на сопки. Володя о чём-то заинтересованно расспрашивал «бывалых», а бородатый Сергей хрипатым голосом что-то рассказывал. Выпавший снежок слегка расстроил планы артельщиков, отбив желание ковырять в промозглую погоду сырой холодный дёрн, поэтому они праздно провели сегодня время, греясь у костра.