Таежные рассказы

Лиса и в самом деле убежала. Произошло это в марте. С приближением весны Иван Михайлович все чаще начал замечать, как жадно принюхивается лиса к теплому ветру, как все дальше уходит она за огороды и подолгу смотрит на синеющий вдали лес.

В один ясный, солнечный день лиса ушла к реке и не вернулась. Иван Михайлович ждал ее до поздней ночи. Несколько раз ему казалось, что кто-то тихонько скулит за дверью и царапает когтями войлочную обшивку. Он открывал дверь, но на крыльце никого не было.

Некоторое время Мельников чувствовал себя так, словно в доме кого-то не хватало. Пообедав, он по привычке начинал собирать со стола кости и только тогда вспоминал, что отдать их некому.

Но мало-помалу Иван Михайлович начал забывать о беглянке. Наступала весна, приближалось время сева, и работы у него хватало с утра до ночи. Он был колхозным кузнецом и должен был вовремя отремонтировать весь посевной инвентарь. А возвратясь домой, Мельников начинал приводить в порядок рыболовную снасть, готовясь к скорому выезду на рыбалку.

Наконец очистилась ото льда река, и Иван Михайлович, выбрав свободное время, поплыл на свои излюбленные места. Расставив сети и корчаги, он направил лодку к знакомому заливчику.

Подплывая к берегу, рыбак с удивлением заметил, что у леса мелькнуло что-то светло-бурое и скрылось за кустами. А еще через мгновение на песок стрелой вылетела лиса. Она подпрыгивала и металась у воды, радостно приветствуя своего Друга.

— Ах ты, негодница, ах ты, бессовестная!.. — ласково трепал ее ладонью Иван Михайлович. — Ты что же от меня сбежала?

Лиса терлась о сапоги и виновато заглядывала ему в глаза.

Мельников угостил беглянку вареным мясом, и она принялась жадно обгладывать кости.

— Что, видно, не ахти как сытно живется на воле? — усмехнулся Иван Михайлович. — Поедем-ка опять ко мне!

Собираясь отплывать, Мельников взял лису на руки, унес в лодку. Но едва он выпустил ее из рук, как она перемахнула через борт и убежала к кустам.

— Не хочешь?.. — промолвил Иван Михайлович. — Что ж, дело твое. Живи по-своему…

Рыбак оттолкнулся от берега, поплыл. И пока лодка скрывалась за островком, Иван Михайлович видел неподвижный силуэт лисы на фоне темных безлистных кустов.

Белянка и ее соседи

На окраине Таймырской тундры, где в Карское море впадает река Пясина, остановилась табором бригада колхозных рыбаков. Их было двадцать — крепких, закаленных непогодой северян, и с ними повариха Фекла Романовна Жукова.

Уже несколько лет подряд приезжали сюда рыбаки.

По последней санной дороге пересекали они на нартах тундру и, отослав собачьи упряжки обратно, начинали устраиваться на лето. На берегу реки вырастали палатки, появлялись кучи напиленных из плавника дров, нерастаявший снег покрывался сетью тропинок, и через каких-нибудь два — три дня можно было подумать, что люди жили здесь всю зиму.

Как всегда бывает на новом месте, у Жуковой нашлось множество больших и малых дел. В хлопотах по хозяйству она и не заметила, как подкралась дружная северная весна, как очистилась ото льда река и с юга в тундру хлынули бесчисленные стаи перелетных птиц. Только в день выезда рыбаков на ловлю, когда тихо стало в полотняном поселке, Фекла Романовна вздохнула наконец свободно и, закончив нехитрую свою стряпню, вышла на берег реки прогуляться.

Стоял солнечный майский день. Чист и прозрачен был воздух, ясны бескрайные дали. Пясина, разлившаяся на много километров вширь, сверкала гребнями ленивых волн, и от коротких этих вспышек вся река казалась усеянной ярко мерцающими звездами.

Фекла Романовна села на камень, повернула лицо навстречу теплому ветру. Прикрыв глаза от солнца ладонью, она стала смотреть в ту сторону, где черными поплавками покачивались на волнах рыбацкие лодки.

Вдруг сзади раздался легкий шорох. Жукова обернулась и увидела в нескольких шагах от себя песца. Теперь, во время линьки, он выглядел необычно, и на первый взгляд в нем трудно было узнать недавнего северного красавца. Клочки белоснежной шерсти виднелись только на животе, а спину и бока, зверька покрывал совсем не идущий к нему темно-серый наряд.

Держа в зубах пойманного им полярного грызуна — лемминга, песец сновал меж карликовых березок и тревожно смотрел на незваную гостью. «Что надо ей, этой женщине, в нашем пустынном углу? — казалось, недоумевал он. — Почему она села именно на том камне?..»

Фекла Романовна подумала, что песец, задержавшийся у берега ради любопытства, побежит дальше. Но зверек, очевидно, не намеревался никуда уходить. Он по-прежнему топтался в кустарнике, напряженно следя за человеком.

В это время рядом, где-то под землей, раздался звук, похожий на собачий лай. Жукова вспомнила, что так лают песцы, и внимательно стала оглядываться по сторонам. И тут Фекла Романовна заметила невдалеке от камня нору. Вырытая с крутой стороны невысокого бугра, она ясно выделялась на серой, заросшей мохом почве; глинистый холмик возле норы был испещрен следами зверьков, завален костями и перьями.