Таежный рубикон

Скрипнули половицы на крыльце, дверь на мгновенье распахнулась, впуская внутрь клубы морозного пара, и в зимовье влетела раскрасневшаяся конопатая девчушка с охапкой дров в коротком стеганом ватнике и вязаной шапочке, из-под которой выбивались непослушные прядки пронзительно рыжих волос. Тут же плотно притворила за собой дверь, задернула брезентовый полог и аккуратно, стараясь не шуметь, сгрузила полешки в уголок у печки. Обернулась и, наткнувшись на взгляд Андрея, неприкрыто засветилась от радости: «Проснулся?! Вот и ладушки... – И, заметив его непроизвольное движение, нимало не чинясь, прибавила: – Ты что, до ветра захотел? Подожди, сейчас ведро подам». Лицо Мостового тут же залило краской, и он попытался самостоятельно приподняться. Однако сил хватило только на то, чтобы с большим трудом отбросить в сторону край тяжелого овчинного тулупа. Но он все-таки, невзирая на одолевшую немощь и дикую боль в потревоженном бедре, упорно продолжал трепыхаться: «Сам справлюсь... Не надо...» И только сообразив, что вообще не сможет опорожняться в ее присутствии, обреченно затих. Она все это время с плохо скрываемой усмешкой наблюдала за его неуклюжими ухищрениями, а дождавшись наконец, когда успокоится, с мягкой укоризной произнесла: «Я же фельдшерица... Это ж моя работа. И ничего зазорного в этом нет... Вот когда поправишься, тогда и будешь – сам, а пока давай-ка я тебе помогу... Ну все, все.. Не кобенься. Сейчас в кровать надуешь – а мне убирай. Тут – тайга, постирушки лишний раз не затеешь...» И ее откровенно материнский тон вдруг неожиданно подействовал на Андрея, и он пошел на попятную. Пусть и с чужой помощью, но, костеря себя на все лады, облегчился-таки в подставленное ведро. Откинулся на спину, утомленный этой чертовски тяжелой «процедурой», и потом уже спокойно, без всякого смущения, стал внимательно присматриваться к своей спасительнице.

Она была классически некрасива. Худенькая и нескладная, как подросток. Широкоскулое, почти безбровое круглое личико, густо покрытое конопушками, с белесыми ресничками и вздернутой пуговкой носика. Да к тому же и не такая уж молоденькая, как показалось на первый взгляд. Лет под тридцать. Может, чуть меньше. Но стоило перехватить шальной вызывающий взгляд ее подвижных голубовато-серых глаз, как впечатление сразу же менялось. Становилось понятно, что этой чертовке – палец в рот не клади. Отхватит вмиг. А такие как раз и способны надолго привлекать к себе внимание мужиков. Мимо таких, как она, ни один без улыбки не пройдет. Да с такой егозой никогда и не соскучишься: попробуй угадай, что она выкинет в следующую минуту, какую новую каверзу походя отчебучит.

– Меня, кстати, Татьяной зовут. А тебя?

– Андрей... – с удовольствием ответил Мостовой. – Спасибо тебе, Танюша... Большое...

– За что? – рассеянно отозвалась она, уже принявшись хлопотать возле плиты. – Сейчас кормить тебя буду. Ты как? Поешь уже?.. Хочешь?

– Поем, – сказал, ощутив вдруг, что действительно страшно проголодался. Так, что просто невыносимо засосало в желудке и он непроизвольно сглотнул набежавшую в рот слюну.

– Это хорошо, что кушать захотел, а то на одной глюкозе да витаминах на ноги не встанешь, – весело протараторила Татьяна. – А потом я тебя перевяжу, укольчик сделаем и поспишь еще. Тебе сейчас спать много нужно...

– Слушай, Тань, а где дед? Тут с нами вроде бы дед был...

– Иван Семеныч? Так он пошел петли на зайцев ставить... А пока, дня на два-три, нам продуктов хватит. Румын поделился. И курочку дал. Я бульончик сварила. Сейчас простынет и покормлю.

Дорофеев

Сошел с большака и, продвинувшись не спеша на десяток метров по скользкому гладкому желобу тропинки, ведущей к темнеющим в полукилометре постройкам, остановился. Присел на корточки, внимательно изучая одиночный отпечаток чуть в стороне – кто-то явно поскользнулся и, пытаясь сохранить равновесие, оступился. Ощупал его рукой. Края уже затвердели – след был давнишним, по крайней мере ночным. Да и утреннее солнце уже успело слегка подточить, оплавить его очертания, – где уж тут точно определить, кому он принадлежит. Может, тому же знакомому дедку. Очень даже на то походило.

Поднялся на ноги и внимательно осмотрел петляющую тропку вперед по ходу, насколько хватило глаз. Но больше не обнаружив ни одного соступа, быстрым шагом вернулся к предусмотрительно оставленным в трехстах метрах машинам.

– Возьмешь обоих пацанов. Обходите с двух сторон. Одному хотя бы желательно подобраться с тыла, – сказал, обращаясь к нетерпеливо переступающему с ноги на ногу Солдату. – Не упустить никого. Башкой отвечаешь. И аккуратно. Не светиться. Не шуметь. Не дай бог, кто сорвется и выстрелит. На месте кончу!.. Пошли! В темпе.