Таежный спрут

Но болтать любил. Со слов Вшивака, «преисподняя» имела как минимум четыре выхода (о таковых он, по крайней мере, слышал). Один выводил в подсобные помещения заброшенной базы отдыха (тут он не соврал), другой где-то в лесу, на севере, недалеко от электростанции. Третий находился на склоне ущелья, сокрытый в скалах, а четвертый – особо засекреченный и обстоятельно охраняемый – как-то был связан с потоком воды, проходящим через лопасти турбины и, по рассказам знакомых «аборигенов», представлял собой пещеру, вполне пригодную для судоходства.

– Ладно, не тарабань, – кривясь от боли, перебил Виталька. – У тебя есть час, голубчик. Больше не дадим, достал ты нас. Либо мы выходим на поверхность, либо начинаем отрезать от тебя кусочки. И не смотри, что я ранен, а дама худа – это нас только заводит…

Порешав таким образом процедурные вопросы, мы покинули каморку с инвентарем. Было без пятнадцати семь. Виталька вооружился острым топориком и страховал проводника сбоку, а я шла сзади на безопасном расстоянии и держала на мушке его спину. Уж не знаю, что творилось у Вшивака в башке, но, думаю, не в его интересах было выводить нас на людей. Да и своими силами он не мог бы с нами справиться. Разве что при подходящих условиях. Но в том и состояла наша задача – не позволить ему оказаться в таких условиях. Из мусоросжигального помещения через снабженный замком люк он вывел нас в широкую горизонтальную трубу с конденсирующейся на стенах влагой. По ней мы и прохлюпали, основательно замочив ноги, до узкой развилки с тремя направлениями. Одно из направлений по лестнице из тонких прутьев вело вверх – к люку на шарнирах.

– Там насосная, – мрачно бухнул Вшивак, – пройдем насквозь. Оператор до восьми не пожалует.

– Я лезу первым, – решил Виталька и со вздохом прикинул расстояние, которое ему придется проползти на одной руке. – Вы за мной. И смотри, Любаха, как только этот деятель дернется, бей ему в задницу без комплексов…

Но пока Вшивак вел себя смирно. Мы всплыли в сумрачном углу низенького, увешанного трубами помещения с колоннами. В слабом свете гудели насосы, компрессоры. Судорожно подергивались стрелки пузатых манометров. На столе у дальней стены стоял чайник, валялась смятая сигаретная пачка. Мы прошли мимо вибрирующих устройств, пересекли проем и, поднявшись по боковой винтовой лестнице, вышли в еще один тоннель, подпертый каменными столбами. Но не прошли его насквозь, а свернули в узенький отросток, скупо освещенный мутноватыми лампами…

Долго продолжался наш вояж. Были взлеты и падения, были темные, чреватые ядовитыми газами колодцы, которые Виталька освещал «летучей мышью», реквизированной в инвентарной каморке, а я подталкивала в них Вшивака «Кипарисом» – чтобы не тащился как мертвый. Были крысиные норы, бесчисленные переходы, мостики, были комья глины, осыпающиеся со стен и вязнущие под ногами, какие-то подстанции, машинные отделения, вентиляционные люки, компрессорные… Однажды чуть не наткнулись на людей. Виталик шмыгнул в боковое ответвление, здоровой рукой сгреб Вшивака за ворот и выдернул из коридора. Я ломанулась за ними, наступая мусорщику на ноги, ввалилась в коридор и прижалась к стеночке. Уперла автомат Вшиваку в бок, Виталик со своей стороны – топорик, и оба уставились на него глубокими взглядами: дескать, не надо героики, а то будет кое-кому пирсинг… Мамочки! – они прошли совсем рядом – заспанные, злые, как асмодеи. Двое в белых халатах, третий в какой-то серой униформе полувоенного образца. Я, как истинная раба примитивных инстинктов, шептала молитвы, а Вшивак дрожал тщедушным тельцем и рожу имел такую, будто у него запор.

– Еще один прикол, – пригрозил Виталик Вшиваку, когда опасность миновала, – и мы из тебя дьявола изгоним, веришь?

– И хряпку вырвем, – добавила я, громко икнув.

Но поздно, время неуклонно приближалось к восьми – подземелье наполнялось народом. Следующую группу мы пропустили, спрятавшись под мостками в сером гулком склепе, похожем на хранилище ГСМ. Здесь нещадно пахло мазутом и стояли рядами подозрительные емкости, закрытые металлическими кожухами. Над нами, не торопясь и позевывая, протопали человек восемь, направляясь как раз в ту сторону, откуда мы пришли. Последний, горбатый и какой-то сморщенный, приотстал и что-то бросил остальным. Ворча под нос, спустился по боковой лесенке, направился к бакам. Открутил пару вентилей, проверил показания на удлиненной штуковине с цифровым дисплеем, похожей на измеритель температуры, развернулся и поковылял под мостки. Руки потянулись к ширинке. Ко всем своим ущербностям, он оказался и близоруким. Столкнулся с Виталькой, как сперматозоид с яйцеклеткой – оба слепые и встречи боятся пуще всего… Овсянников, охнув от боли в плече, вырубил его обухом в загривок, а потом добавил – в то же место – контрольный, дабы быстро не очнулся. Вшивак надумал было смыться, дернулся, но я надавила стволом меж лопаток.

– Тпру…

– Больно… – затравленно пожаловался мусорщик.

– А ну сдерни его туда, – Виталик показал окровавленным топориком в темную нишу под опорами, – и чтобы не торчал.