Тафгай 6 (СИ)

«То, что быстрого и свежего Борю выпустили — это хорошо, правильно, — подумал я, встав на точку вбрасывания в зоне сборной Канады. — Только как бы он от большого желания не накосячил. Молодой ещё горячий». Я шлёпнул по шайбе и уже привычно выиграл её у Рона Уорда. Наставник «кленовых листьев» вновь отправил в большинстве: Лакруа, Халла, Уорда и защитников Хорнунга и Лейя. Из зоны атаки, где нам удалось завладеть шайбой, мы постепенно откатились в среднюю зону, затем Васильев отдал шайб мне, и вся наша четвёрка беззастенчиво перекочевала в зону защиты прямо к воротам Володьки Минеева.

Догадывались ли канадцы, что сейчас будет сюрприз, лично я подумать не успел, потому что в хоккее, как и во многих единоборствах, нужно уметь играть на инстинктах. Длинный навесной пас под красную линию я метнул уже от собственного лицевого борта. Отдохнувший «Малыш», которого на меньшинство Михалыч не выпускал, дал такого стрекоча, что улетел от игроков в белых свитерах с большим кленовым листом на груди как от стоячих. Буквально три секунды и Боря Александров уже вырос перед воротами Эрни Уэйкли. «Малыш» качнул кипера в одну сторону и пальнул в противоход.

— Бамс! — Звякнула шайба об штангу и отлетела далеко в поле.

Мгновенно вся ситуацию на льду перевернулась. Андрэ Лакруа завладел шайбой и сделал длинную передачу от своей синей линии на нашу точно такую же линию, поймав меня и двух наших защитников в полупозиции. Секундная расслабленность и уже Бобби Халл прорвался в нашу зону к воротам Володьки Минеева. Бросок с кистей, шайба влетает в верхний угол, и красный фонарь за воротами погрузил всех нас в тягостную минуту молчания.

— Скоооор! — Запрыгали на своей скамейке запасных канадцы, празднуя новый счёт на табло — 5 : 4.

Я же внезапно почувствовал, как от злости и ненависти ко всему творящемуся на льду беспределу, закипает кровь, и как она, словно паровой молот, стучит в висках. Я подъехал к борту, где шла смена хоккеистов и, не слушая, что говорит Всеволод Михалыч, если быть точнее не слыша старшего тренера, вновь вернулся на лёд и встал в центральный круг вбрасывания. Всё звуки бурлящего как раскалённый котёл ледового дворца отлетели на какой-то второй и даже тритий план. «Либо сейчас умру, либо кого-нибудь убью, либо забью», — мелькнуло в голове и судья, наконец-то, подъехав к большой красной точке, метнул шайбу прямо в её центр. Кто был напротив меня, я не разглядел, но шайбу выбил мастерски без шума и пыли. Затем остервенело постучал клюшкой по льду, требуя обратный пас и ту же получил его, тоже не разобрав от кого.

Далее я покатил к правому борту, с моим левым хватом удобнее атаковать ворота соперника, выходя на них как раз справа. Поэтому оказавшись у борта, я сделал резкий разворот и полетел вперёд. Но вдруг краем глаза заметил несущегося на меня хоккеиста в белом свитере, решение тут же красными кровавыми буквами отразилось перед глазами — «присесть». На хорошем ходу я резко присел, и кто-то, перелетев через меня, распластался за спиной. Ещё одно белое приведение, вставшее на пути, я смахнул плечом. «Режь угол на ворота!» — долетела до меня ещё одна команда. «Сам знаю не дурак!» — огрызнулся я неведомому командиру и, резко выкатив на пятачок, ткнул шайбу клюшкой наугад.

— Ааааааа! — Громоподобный звук нахлынул на мои уши, и я услышал визги и крики «скооор!», которые смешались с редкими хриплыми выкриками «гооол!», после чего потерял сознание.

* * *

— Гоооол! — Закричал в микрофон Николай Озеров. — Какой великолепный сольный проход Ивана Тафгаева и сборная СССР делает счёт — 6 : 4, за три минуты до конца матча. И это дорогие товарищи уже победа. Да время ещё много, но нашу сборную сегодня никому не остановить! Гоооол! Гоооол!

* * *

— Дааааа! Съели гады! — Кричали, прыгая вокруг телевизора в пустом заводском цеху в далёком от американского Миннеаполиса городе Горьком два фрезеровщика и один токарь. — Победааа! Мать вашу, победаааа!

* * *

— Ваня дай я тебя обниму! — Прыгал в своём шикарном доме в Чикаго Стэн Микита, хлопая по плечу Ивана Болдырева, который в свою очередь обнимал Розу Вилсон, на глазах которой блестели слёзы.

— А ты знаешь, мне же Бобби Халл звонил перед игрой, — признался Микита, когда радость немного улеглась. — Спрашивал — как действовать против Большого Тафа?

— Ну и?

— Я ему сказал: «Не злите Тафа, иначе у него в голове перемкнёт и всем будет плохо, ха-ха, как в Филадельфии, ха-ха!».

— Не осознали, — захохотал Болдырев.

* * *

После почётного круга с «Кубком Мира», ведь мы всё-таки дожали Канаду — 6 : 4, на меня в подтрибунном коридоре накинулись корреспонденты. Кто спрашивал, про ощущения, кто про мой последний сольный проход, который я плохо запомнил, кто интересовался мои здоровьем, так как меня минуту приводили в чувства, а я отвечал одно и то же: «Спасибо за игру, спасибо за эмоции и до скорых встреч на ледовых площадках Мира. Играйте в хоккей, смотрите хоккей, любите хоккей!».

Конец книги 6.