Тафгай 6

В среду 20-го декабря за полчаса до выхода на ледяную площадку под открытым небом, Томми Иваныч попросил дать ещё одно интервью нашему 44-ому каналу. Он сказал, что рекламы мало не бывает, тем более, когда она бесплатная. На льду временной разборной хоккейной коробки уже раскатывались наши сегодняшние непримиримые соперники, «лётчики» из Филадельфии, а я, тяжело вздохнув, вновь остановился около съёмочной группы. Оператор за телекамерой сначала взял крупным планом корреспондента местных новостей, который восторженно затараторил:

— Наши телекамеры установлены на чикагском футбольном стадионе «Солджер Филд», куда пришло почти пятьдесят пять тысяч человек, чтобы стать свидетелями, так называемой хоккейной «Зимней классики». Рядом со мной находится центрфорвард «Чёрных ястребов» Большой Таф. Как настроение Ивьян?

Оператор перевёл объектив телекамеры на меня и я, словно цирковой клоун весело улыбнувшись, выкрикнул:

— Привет Чикаго! Мороз и солнце день чудесный! Примерно так бы высказался великий русский поэт Александр Пушкин, если бы перенёсся из прошлого и оказался здесь на переполненных трибунах футбольного стадиона. Поэтому у меня настроение боевое!

— Нас сегодня ждёт новая битва с «Хулиганами с Брод Стрит»?

— Если я и скину перчатки, то исключительно в воспитательных целях. Сегодня перед нами, прежде всего, стоит задача выиграть, взять реванш за обидное поражение от «лётчиков» на выезде.

— Что сейчас сказал команде тренер Рэй в раздевалке? — Хитро усмехнулся корреспондент.

— В атаке пошире, в защите поуже, шайбу на синей линии не терять, держим высокий темп, играем в быстрый короткий пас. Ну и с первых минут надо показать Филадельфии, кто в доме хозяин.

— Окей, значит, драка сегодня всё же состоится?

— Посмотрим, — пробурчал я. — А ещё, пользуясь случаем, я хочу пригласить на этот замечательный стадион всех любителей спорта 24 и 27 декабря на игры против Торонто и Сен-Луиса. И так же хочу передать привет и пожелания скорейшего выздоровления Стэну Миките. Выздоравливай дружище, мы все тебя ждём!

— Это были Большой Таф и корреспондент Фил Коннорс специально для WSNS-TV.

Мы с тележурналистом оба улыбнулись в камеру и дождались команды по рации, что прямой эфир закончен. После чего я выдохнул, моментально спрятав радушную улыбку, и сказал на прощанье телевизионщику:

— Поаккуратней в «День сурка», Фил Коннорс. Мой совет лучше останься дома и не езди снимать репортаж из Панксатони. Скажу тебе как большой специалист в этой области — со временем шутки плохи.

— Я каждый год туда езжу, и всё было в порядке! — Крикнул корреспондент мне в спину и пробормотал. — Сурок как сурок, работа как работа, каждый день одно и то же.

* * *

«И зачем я сегодня припёрся на это проклятый хоккейный матч?» — подумал бывший офицер ЦРУ Гордон Дэвис, сидя на трибунах среди огромной толпы развесёлого народа. Внешность опальный цэрэушник немного изменил при помощи парика и большущих усов, которые никогда не носил. Да и честно говоря, искали его спустя рукава. Гордон спокойно осел в бандитских кварталах южного Чикаго, где местные жители не привыкли задавать лишних вопросов, и за эти дни кроме анализа своего незавидного положения, ему удалось через подставных лиц узнать подробности того, что ему инкриминируют.

«Вот что значит выпить лишнюю рюмку текилы в неудачное время в неудачном месте, — часто бубнил он сам себе под нос, лёжа в ботинках на кровати в грязной и пыльной дешёвой комнатушке. — Что тебе, безмозглая башка, помешало поступит по умному? Приехать с детективом в участок, поговорить со свидетелями, обратиться к своим связям в правоохранительных органах. Тупая идиотина!».

Но пару дней назад его как током шарахнуло. Он внезапно прозрел и понял, что корень его бед — это вон тот здоровенный проклятый русский комуняка, который сейчас бегал по ледяному полю и колошматил хоккеистов из Филадельфии. «Ееее!» — вскрикивали на трибунах каждый раз, когда Большой Таф вколачивал кого-нибудь в борт. А Гордон в такие моменты морщился, словно это в него врезался ненавистный Иван Тафгаев. «Это он каким-то непонятным способом заполучил нож с моими отпечатками пальцев, — подумал цэрэушник, с презрением глядя ан беснующуюся толпу. — Это он подбросил нож на место преступления. И я ему ещё отомщу».

В это момент Большой Таф, словно нож сквозь кусок масла пролетел с шайбой через всю площадку и выкатил её на открытого партнёра по команде, который в касание бросил точно в угол.

— Скоооор! — Заревел огромный стадион.