Тафгай. Том 9

«Это какой-то дурдом, — с грустью подумал я. — Деньги буквально валяются под ногами, осталось только нагнуться и их поднять, но это не входит в наши пятилетние планы, в которых чёрным по белому написано дать стране угля, а не игрушечных солдатиков. Потому что так завещала и запланировала наша партия. Правда она сидит за тысячи километров в Москве и просто не в состоянии понять, что жизнь меняется гораздо быстрее пяти лет, и что мир намного сложнее, чем это описывали в своих сочинениях Маркс и Энгельс. Помнится, в природе существовал такой динозавр с огромным телом и маленькой головой, который тоже с большим опозданием реагировал на нападение быстрого и вёрткого хищника. Он плохо кончил».

— А пусть Иван выскажется, — предложил Василий Богомаз. — Мы, который день вместе тренируемся, и мне кажется он толковый и деловой мужик.

— Знаем мы его дела! — отмахнулся парторг завода. — Разорил нашу заокеанскую команду, теперь здесь отсиживается и по девкам бегает, кобель.

— Благодарю за лестную характеристику, — улыбнулся я, удивившись скорости распространения слухов. — Товарищи, дело которое мы сейчас обсуждаем гораздо серьёзней, чем кажется на первый взгляд. Наш завод производит оборудование для местных угольных шахт. Верно?

— Нет, для Америки, — хохотнул парторг Юрий Георгиевич, чем вызвал всеобщий хохот.

— В этот, в Нью-Йорк конвейеры посылаем! Ха-ха-ха! — громче всех гоготал комсорг Бушуев.

— Теперь внимание: уголь, который добывают в шахтах, сжигается в кочегарках и на местной Яйвинской ГРЭС, — продолжил я, проигнорировав шутку. — Однако и кочегарки и ГРЭС не сегодня так завтра переведут на более дешёвый газ. А это значит, товарищи заводчане, что шахты скоро одну за другой начнут закрывать. Нет шахт — нет заказов на завод. Не будет заказов на завод, то чем вы будете кормить свои семьи?

После моего вопроса смех в одночасье прекратился. И на лицах некоторых мужиков, лично я, разглядел озабоченность, и даже испуг.

— Спокойно, товарищ Тафгаев, страна нас не оставит! — рявкнул парторг. — Там поумнее тебя люди сидят, — Юрий Георгиевич показал пальцем на электрическую лампочку. — Я считаю, что наш сегодняшний балаган пора закрывать. Сначала выполним пятилетний план, а через год рассмотрим идею с солдатиками.

— А если в этом году решиться клепать подобные игрушки, ну скажем, свердловский «Уралмаш»? — спросил я в полной тишине. — Это огромное предприятие завалит солдатиками все уральские магазины. Что вы скажете тогда? Кто вас потом на чужой рынок сбыта пустит?

— Что значит, кто пустит⁈ — заревел белугой парторг. — Мы, между прочим, не при капитализме живём, товарищ Тафгаев.

— Как вы это объясните детям и их родителям, когда они увидят на прилавках магазинов наш набор солдатиков за 4 рубля, а рядом за 3 рубля точно такой же с «Уралмаша»? — прошипел я.

— Ладно, хватит разговоры разговаривать, — наконец высказался директор завода. — С завтрашнего дня вы, товарищи Богомаз и Тафгаев, начинаете работать над кокилями. А потом мне представите список всего, что нужно для открытия экспериментального цеха.

На этих словах тут же стали возмущаться бригадиры и комсорги, но товарищ Рогут разом заткнул всех, сказав, что для низкоквалифицированной работы можно привлекать студентов училища и приказал всем расходиться по рабочим местам.

«А жизнь-то налаживается, — подумал я, покидая кабинет директора. — Не прошло и недели, как я уже начальник экспериментального литейного цеха. Кстати, кроме студентов можно привлечь к литью фигурок и старшеклассников. Смену после учёбы отпахал, три дня отдыхаешь, зато появятся деньги на джинсы, магнитофон и на прогулки с девушками. А девчонки придут работать, заработают на косметику и новые платья. А если летом поступят в ВУЗ, то будет на что снимать квартиру, ведь учиться и жить в общаге — врагу не пожелаешь».

— Иван, на тренировку-то сегодня приходить? — дёрнул меня за рукав Вася Богомаз.

— Обязательно, — крякнул я, — пока ты мой временный подчинённый, я с тебя ещё больше на льду буду спрашивать. Защита в нашей команде — это одно из самых слабых мест. Слабее только вратари, ёкарный бабай.

* * *

Умельцы, которые взялись мастерить деревянные трибуны для городского хоккейного стадиона, оказались не такими уж бессребрениками. Триста рублей за работу они взяли, но потребовали ещё восемьсот тугриков за доски и бревна. Либо по окончании сезона они всю эту конструкцию разбирают и продают на дрова. И на сегодняшней вечерней тренировке кроме стука молотков, то тут, тот там раздавался возмущённый голос Толь Толича, который позабыв обязанности старшего тренера, ругался с таким же горластым бригадиром плотников. Толь Толич требовал обосновать откуда нарисовались ещё 800 целковых, а бригадир отмахиваясь ворчал, что эти деньги взялись из леса, вместе с древесиной.