Тафгай. Том 9

А как Иван играет на пятаке перед чужими воротами? Это же просто танк! На нём два человека висят, как груши, а он знай шурудит своей длинной клюшкой, запихивая шайбу за шайбой. Или ещё проще, кто-то из своих накинул шайбочку на ворота, а Иван клюшкой, словно теннисной ракеткой трясь и вынимай товарищ голкипер очередную банку.

— Так можно и против команды мастеров сыграть, — пробормотал себе поднос Толь Толич.

— С таким вратарём даже чемпионат области не взять, — неожиданно ответил ему Виктор Коноваленко, который весь матч провёл за спинами хоккеистов на скамейке запасных. — Из 6-и бросков 3-и штуки в ворота запрыгнуло. Куда такое годится? И вообще мастера работают с шайбой значительно быстрее ваших ребят. Даже Ивану сейчас в высшей лиге придётся очень нелегко.

— Ничего, товарищ Коноваленко, мы тоже по науке тренируемся, — пробурчал Толь Толич. — Сегодня только первая игра. Ребята ещё разыграются.

— Конечно-конечно, — тихо засмеялся Виктор Сергеевич.

* * *

— Сколько осталось до конца? — спросил я перед вбрасыванием в зоне атаки, смахнув пот со лба.

— Тридцать секунд, — буркнул Генка Комолов, который в этой игре выдал мне три замечательные передачи, но пока сам остался без заброшенной шайбы.

— Как только судья вбросит шайбу, сразу беги к правой штанге и жди, — шепнул я, по привычке прикрыв рот крагой.

— Зачем это? — уперся мой правый крайний нападающий.

— Проверим хоккейный закон Френеля, — соврал я. — Только клюшку не забудь поставить на лёд.

— Ладно, давай проверим, — по-деловому проворчал Комолов.

Судья подозвал меня и хоккеиста гостей в левый круг вбрасывания. За спиной застыли два наших защитника Вася Богомаз и Лёша Боговик, которому я сегодня вернул брюки и подарил настоящую американскую белую рубашку, взамен порванной нашенской. Слева замер в ожидании отскока шайбы Ваня Степанов, который матч провёл на четверку с плюсом. А группа поддержки за воротами соперника завела любимую на сегодня кричалку: «Эй-эй-эй! Металлист забей!». И раз все были готовы рефери, недолго думая, швырнул шайбу вниз.

Шлёпок по черному боку резиновой шайбы вышел образцово показательным. И она почти мгновенно отлетела на синюю линию, где ей завладел наш здоровяк Алексей Боговик. Я же резко рванул не на пятак, где нашим гостям из Гремячинска уже порядком надоел, а на левую штангу. Здесь был и открытый лед, и хоккейный закон Френеля можно было проверить только с этого места. Боговик, который меня стал понимать с полуслова, тут же с кистей швырнул шайбу в моём направлении. И мне ничего не оставалось, как треснуть по ней слёта в надежде, что шайба сама найдёт клюшку Генки Комолова, который притаился на правой штанге.

— Бым! — раздался глухой звук деревянного крюка о замёрзшую на морозе резину.

И эта резиновая шайба, словно повинуясь моей фантазии, после нескольких рикошетов, из-за застывших на пятаке вратаря и двух защитников гостей, вдруг выскочила на клюшку Геннадия Комолова. И Генка, не растерявшись, чётко вколотил одиннадцатую банку для пущей радости двух тысяч любителей хоккея.

— Гооол! — закричала подогретая глинтвейном толпа.

— Гол! — гаркнул Комолов. — Работает твой Френель, Иван! Ей богу работает закон!

— Какой Френель, Генка? — поинтересовался десятиклассник Ванька Степанов.

— Хоккейный, какой же ещё? — проворчал тот.

— Угол падения, равен углу отражения, академики, — хохотнул я, похлопав парней по каскам.

— Да, пофиг, — хмыкнул Комолов, — всё равно зыкински разыграли, — добавил он и радостно покатил на скамейку запасных.

* * *

После счёта 11: 3 в раздевалке только и разговору было, что про победу на первенство области. Парни наперебой фантазировали, как мы сначала разнесём всех в своей 4-ой зоне, а потом выйдем в финальную четвёрку и грохнем там самую матёрую команду, многократного чемпиона, пермский «Дзержинец». Виктор Коноваленко тихо посмеивался над моими новыми одноклубниками, но отмалчивался и не возражал. Я же старался держать серьёзную мину на лице и раньше времени ребят не расстраивать тем, что по условиям моей высылки я не имел права покидать границы города Александровска. Либо заранее поставив в известность участкового, мог съездить в соседнюю деревню или село, но вернуться обратно обязан был до 23-х ноль-ноль. Вот такой режимный выходил у меня сезон 1974 — 1975 года.

Глава 14

Баня, которую Иннокентий Харитонович соорудил на дворе своего дома, давно уже требовала капитального ремонта. По этой причине стены и потолок состояли исключительно из почерневшего от времени дерева, пол местами прогнил, а обвалившаяся штукатурка печи напоминала часть стены берлинского Рейхстага, после взятия его советскими войсками в 1945 году. А вот что касается полок в парной, то их я уже привёл в божеский вид, заменив полностью черную и гнилую конструкцию, державшуюся на одном честном слове, на свежеструганные и покрытые лаком досочки. И это были те самые доски, которые остались от разобранных первых двух рядов зрительских трибун.