Таганай

– Ну, вот такое поведение человека. Он когда заорал про то, что не хочет спать, у меня на секунду чуть сердце не выпало, – Шакулин усмехнулся. – Вроде сидит как полуживой, болтает своими ногами, и вдруг ни с того ни с сего, как заорет.

– М-да. Самое интересное, по-моему, он все понимает. Не настолько он больной, как все думают. И Моляка это тоже знает. Некая защитная реакция. Возможно, Коробов и вправду очень глубоко уходит в себя. Но ведь услышав заветное слово «спать» он тут же ожил.

– Значит, с него все-таки реально взять показания?

Листровский свернул на другую улицу.

– Вопрос, так ли нужны нам его показания? В конце концов, и ты, и я, имеем представление о том, кто напал на Коробова с его другом. – Капитан специально посмотрел на Шакулина, мол, проверяю твою реакцию, а то вдруг ты снова начал бредить оборотнем.

Однако лейтенант уловил значение взгляда Листровского, который шел сразу после ключевой фразы, поэтому, не поворачиваясь к капитану, все так же глядя вперед на дорогу, Шакулин без тени сомнения утвердительно покивал головой. Сейчас он и сам не знал, какой версии придерживаться. Дни его приверженности той или иной версии стали подозрительно часто чередоваться, хотя версия оборотня ему с каждым разом казалась все более фантастичной.

– Я думаю нашим знакомым из кружка любителей природы показания Коробова намного важнее, чем нам. Потому они тебя и позвали на свое заседание. Потому там этот лысый умник и сказал о воскрешении Коробова и возможности его перевода, естественно с нашей помощью, к нему в клинику. Они явно хотят от больного, что-то узнать. А возможно, уже узнали. Было бы неплохо поставить в палату Коробова нашего человека, но боюсь, тогда Моляка никак не засветится. Так что пусть проводит свои опыты. Нам главное – выудить их цель. Конечную. Они местные, что-то знают, что-то подозревают, а может и что-то иное. Нам необходимо дать им пищу, пусть проявят себя. Тогда мы поймем, что же ими движет, праздный интерес или нечто большее.

– Да, я тоже думал об этом.

– Ну, и хорошо. – На этих словах Листровского их «Волга» аккуратно остановилась недалеко от входа в контору.

Капитан посмотрел на часы.

– На завтра, Сергей, у вас будет несколько заданий. Точнее задания на сегодня, к завтрашнему дню.

– Я слушаю.

– Первое, сейчас идите в музей к Нестерову. Попросите его о том, чтобы завтра вечером кружок натуралистов собрался в полном составе. И вы, лично вы, вам они больше доверяют, хотите с ними кое-что обсудить.

Шакулин вопросительно воззрился на своего начальника. Листровский два раза кивнул:

– Инструкции я дам завтра, сегодня нужно только назначить встречу.

– Понял, – медленно сказал лейтенант, в задумчивости переводя свой взгляд от капитана на созерцание обстановки за окнами машины.

– И второе, сразу после музея можете отправляться домой. Я вас попрошу взять карту Таганая, желательно топографическую, и очень точно отметить все места, где совершались нападения нашими номером первым и вторым. Необходимо знать, где они чаще всего появляются. Кстати, это также будет одна из косвенных задач вашего похода к любителям природы. Только прошу вас, Сергей, не надо на карте чертить всякие лучи от мест нападений. Пересечение таких лучей никогда не бывает местом дислокации главного героя. Это только в книжках легко все вычисляется. Не испортьте свою работу.

– Можете на меня рассчитывать, карту не испорчу.

– Ну, тогда все.

Листровский продолжал сидеть за рулем, отсюда Шакулин уловил, что капитан собирается по своим делам и только ждет, когда лейтенант выйдет.

– У меня, Евгений Палыч, лишь один встречный вопрос. Как конкретно мы будем ловить наших зверей?

– Самым эффективным методом, – тут же ответил Листровский.

– Это каким?

– Ловля на живца, и, скорее всего, этим живцом должен быть человек. Так как наши звери, очень любят охотиться именно на людей.

Шакулин от удивления аж немного выпрямился в сиденье машины.

– А кто будет этим живцом? – он посмотрел на Листровского, чьи губы довольно ухмылялись.

– Думаю, нам подойдет какой-нибудь боец из местного гарнизона. Дешево и сердито.

Шакулин отвел взгляд от капитана. Было видно, что он никак не поддерживает такую идею.

– Но это не честно по отношению к тому человеку. Это безнравственно, наконец.

Листровский не стал сразу реагировать на выпад младшего по званию коллеги. Он немного попыхтел в свой палец, приставленный ко рту, подбирая слова.