Таганка: Личное дело одного театра

Мне кажется, что здесь можно назвать и Альку — она на месте, у Анисьи все намечено, и хорошо она несет характер, и Петр Иванович намечен, и Мани, большая и маленькая; здесь, может быть, где-то потеряно чувство меры, особенно в Мане-большой есть какой-то перебор. Я даже не могу разобраться, в чем, может быть, есть что-то лишнее, что-то мне мешало в восприятии. ‹…›

Можно было бы, повторяю, много говорить. Наверное, если критики по-серьезному отнесутся (а я надеюсь на это), то многое напишут и об актерах, и о достижениях, о режиссерском решении… В целом получается интересный спектакль. ‹…›

Вместе с тем я бы очень просил Юрия Петровича (нам нельзя навязывать художнику!) посмотреть сцену раскулачивания. Вы правильно сказали, Федор Александрович, коллективизация — это острая классовая борьба. Здесь эта борьба как таковая не изображается, здесь только кульминация показана, рассказ и кульминация. Это как штрихи в судьбе Милентьевны. Если бы эта сцена была развернута со всеми «за» и «против», наверное, можно было бы более точно расставить акценты. ‹…› Что касается этой бороны, которая затем становится решеткой, — хотите или не хотите, я после этого на бороны смотрю не как на бороны, а как на решетки. Удивительная вещь искусство! Оно способно так обобщать явление, что никуда не денешься. Один раз лучше показать, чем двадцать раз сказать. ‹…› Поэтому просьба обратить внимание на эту часть. Никто, конечно, не протестует, чтоб были ярко показаны классовая борьба, вопросы коллективизации, но, видимо, не это основная часть в этой «Василисе Милентьевне». ‹…› …здесь представители и Министерства культуры СССР, и Министерства культуры РСФСР, и Главного управления, — все сошлись, не сговариваясь, на этом замечании.

Сцены во втором акте, конечно, прекрасны, я бы мог много сказать доброго, хорошего: и то, что Павла поднимают на бороне, и то, что хлеб вы поставили на борону. Это очень хорошо. И, кстати говоря, когда застолье у Анисьи, и на эти решетки накинуты тряпки, это как-то здорово оживляет, делает решетку окном, а когда тряпки снимаются, то ощущение решетки не воспринимается именно в этой сцене. Вся эта сцена воспринимается в идейном отношении так, как нужно.

Подумайте, чтоб борона не становилась тюрьмой. И насчет сцены раскулачивания.

Сцена двух застолий. ‹…› Что мне лично как зрителю бросилось в глаза в этих двух сценах? Конечно, театр этого не хотел, но всем ходом эта сцена получилась… Как бы мне точнее выразить… Мне бросилось в глаза, что эти гориллы гуляют. Ощущение чего-то животного. Или потому, что все стучат… Чего-то человеческого в этих сценах не хватает. Мне как-то жаль этих персонажей. ‹…›

Я думаю, что … у Славиной монолог о хлебе … больше будет звучать гимном труду. …думаю, что прогон на прогон не похож, но очень важно, чтобы именно этот кусок прозвучал так, как мне рассказывали, например, на прошлом прогоне.

Есть отдельные частные замечания. О них товарищи сказали. Я думаю, что театр пройдется по стенограмме, посмотрит, с чем-то согласится, с чем-то не согласится, но основные замечания были высказаны по ощущению точно. Что-то театр уже почувствовал сам, от чего-то отказался. Работа над спектаклем продолжается.

Поэтому я думаю, что мы сейчас никакой точки ставить не будем. Можно отметить, что театр ведет работу в нужном направлении, что получается очень интересный, яркий спектакль. Когда его будем показывать, это мы, наверное, решим, когда мы получим тот документ, который дает нам право на показ. На следующем прогоне, если нужен будет зритель, мы, наверное, сумеем решить эту проблему, но очень большая просьба отнестись к основным замечаниям с пониманием тех задач, которые перед нами вместе с вами стоят. Я не хочу, повторяю, влезать в кухню режиссерского решения спектакля, да и товарищи высказывались только из добрых побуждений, потому что видят, что рождается интересное явление в театральном искусстве и важно его довести до точного идейно-художественного звучания. ‹…› Посмотрите, Юрий Петрович, потому что здесь сидят не враги, а друзья театра, и мы вместе с вами несем ответственность и хотим, чтобы в нашем театре был праздник, хотим быть участниками этого праздника.

Поблагодарим театр, пожелаем ему успеха, если нет других пожеланий.

Ф. А. Абрамов. У меня есть пожелание, которое я хочу повторить: играть 9-го числа.

Б. В. Покаржевский. Федор Абрамович, я ведь говорил о том, что надо все-таки посмотреть Юрию Петровичу, что из сказанного сегодня будет принято. Видимо, какие-то акценты надо уточнять. О них сегодня говорили. И потом мы дадим прогон, чтобы проверить на зрителе.

Ю. П. Любимов. Давайте завтра будем работать. Мне кажется, спектакль — в завершенной форме.

Б. В. Покаржевский. Спектакль завершен, но есть моменты, которые нуждаются в уточнении.

Ю. П. Любимов. Это акцентировка.

Б. В. Покаржевский. Это очень важная акцентировка.

Ю. П. Любимов. Мне нужна одна репетиция. ‹…› Если мы будем так идти, то это будет размагничивать.