Таганский дневник. Кн. 2

К театру нашему на Таганке в самую пору применить активную эвтаназию, то есть смертельный укол безнадежно больному организму, чтоб не мучился и других не мучил. То есть резкая сверху реконструкция. У нас же даже не пассивная эвтаназия, потому что система жизнеобеспечения как-то поддерживается: то гастролями, то выдвижением на госпремию, то какими-то прожектами. И это вообще-то должен Любимов решать. Человек рождается, никого не спрашивает и его не спрашивают. А когда приходит время уходить, много проблем возникает. Самоубийство — страшный грех, да и сам человек хранит надежду и на выздоровление, и на обретение жизни вечной. И начинается всяческое бальзамирование, всякие приемы использует человек: и психологические, и терапевтические, и жениться на молодых особях пытается (от лежания с молодой молодым не станешь, но видимость поимеешь).

25 февраля 1991

Понедельник. Театр

После «Высоцкого» публика не реагирует на пародии, она не знает манеры Рождественского, Вознесенского. Брежнева еще узнает. Боже! Как пролетело время, а мы все старьем потешаемся.

«Актерские работы Губенко и Золотухина достойны государственного поощрения», — так передало радио, а я вчера публично Горбачева лягал за то, что он нашего Кольку с пути праведного сбил. Теперь, боюсь, не дадут, не проголосуют. В пристяжке где-то и «Живой» был, но идет на обсуждение и голосование один «Годунов». А хорошо бы лауреатом стать, к 50-летию, глядишь, и подарок

26 февраля 1991

Вторник

Сюжет с государственным вознаграждением покоя не дает… Я хочу быть похожим на Олега Янковского в момент вручения ему госпремии — смокинг, бабочка. Я хочу оказаться опять в этом зале Кремля, только теперь с Астафьевым. Тогда получал Распутин за «Пожар». Я хочу, чтоб этот день в моей жизни состоялся. Я уже вижу его отчетливо. И еще я помню, как искренне приветствовал и ликовал за «своих» Абдулов. Будут ли ликовать Бортник или Шаповалов? Только ради этого стоило бы организовать моей фортуне или бесу этот день. Тем еще «приятнее», что Астафьев назвал наше действо «Оптимистической трагедией».

Маслов вчера рассказывал про одного замечательного рок-музыканта, поэта, который поехал на Алтай, увидел горный Алтай, обалдел и остался… пасти лошадей. И до сих пор пасет где-то в истоках Бии. Быть может, ему заказать песню про Алтай?

Назаров грустную мысль сформулировал в начальном слове: мы сделали с Валерой первый фильм, сейчас будем делать еще один, и для меня он может быть последним. Потому так серьезно настроен В. А. на этот фильм. У Петренко — репортаж, перечень, журналистика, у нас — сюжет.

«Моя корысть в этом простая: потратить остатки своей жизни на возрождение храма».

6 марта 1991

Среда, мой день. Германия

Сейчас мы увидимся с шефом. Пронеси эту чашу мимо, Господи!

7 марта 1991

Четверг

Среда вчерашняя твоей оказалась. И хоть ты глотал пиво, но кривая тебя вывезла, и шеф нормальные слова говорил. Он долго меня мурыжил словами «вообще», о театре, жизни и политике. «Развалины Карфагена… Но в музей тоже ходят». Так он охарактеризовал вчерашнее зрелище. «С Колькой мы разошлись окончательно. Мне даже с Демичевым…» — И тут что-то нас прервало. Вспоминал триумф «Доброго» много лет назад, еще был жив Владимир.

На экране нормальные, живые люди. Буша я увидел сегодня раз пятнадцать, он что-то опять в конгрессе отмочил, и хлопали ему, и он выглядел победителем. Шеф тоже счастлив, что Хусейн разбит и наступил относительный мир. Он выиграл какое-то пари у какого-то генерала.

8 марта 1991

Пятница

Около десяти часов утра местного времени. Господа, никто из вас не чистил зубы бальзамом для ног, который положила мне Тамара Владимировна? Я три дня не мог понять, что это за паста, почему с языка не сходит желтый налет и почему я никак не могу его содрать зубной щеткой. Хорошо, что жена не положила мне обувную ваксу.

9 марта 1991

Суббота

И сегодня на репетиции — нет-нет, да и стычка или стычечка. Губенко сказал Глаголину, что тот неправильно себя ведет, что надо резче и определеннее вмешиваться в ситуацию, что он, может быть, один спектакль сыграет в Испании, но больше он в этом участвовать не хочет…

10 марта 1991

Воскресенье

Губенко, по-моему, играл здорово, мощно, горько. Всю свою судьбину министерскую выговаривал в тексте, подтексте. Трагедия начинает прорываться. Вот как человеческая твоя судьба просматривается в роли.

Колька с ума сошел. Он дает указания министру Латвии, министра Грузии учит. За границей у него рейтинг нулевой. Вот что значит один раз выступить по телевидению и подписать письмо… Меня на Западе спрашивают, что случилось с вашим министром… повлияйте… скажите ему. А что я ему могу сказать?!

«Политический онанист» — так Губенко охарактеризовал своего учителя перед выходом на «Годунова».