Таганский дневник. Книга 1

— Он поддатый малеха? — спросил В. Высоцкий, когда отец встретился с ним. — «Ага, привет Вам, значится, от всей дальней Сибири», — и в буфет. Горячей воды попросил. Кипятку, ну где взять чистого кипятку в театре, где разводят ведерный чайник мутного пойла и выдают его за чай. Но стакан этого пойла пришлось отдать, он выпил. И как будто все отлетело, — как потом говорил.

После спектакля он сел на помост, на котором мы в фойе выкобениваемся, положил рядом пальто и стал меня дожидаться.

Дома, перед выездом, пока он отдыхал, я готовил его к выходу в народ. Выгладил брюки, рубашку, дал свою майку, зимние ботинки, которые прошлый год мне продал Высоцкий, вычистил от Кузькиных волос пиджак, собрал ему фрачную пару.

Думал ли я когда-нибудь увидеть моего родителя со сцены?! До того это мне странным, необычным и грустным делом показалось… Отец смотрит!! А мне бы хотелось, чтобы он как можно больше понял, все казалось, что артисты быстро говорят и тихо вдобавок, что он не разберет смысла, в чем дело.

Я не поехал 4-го на запись передачи о Макаренке. Месяц репетировал и отдал кусок другому. Все были уверены, что я снимаюсь, даже шеф…

Высоцкий. Валерий заболел.

Шеф. Как-то странно он заболел.

Высоцкий. Почему странно? Что, человек не может заболеть?

Шеф. Да нет, просто странно.

Ладно, х. с ними со всеми. Странно, не странно, а в общем я боялся за вчерашнего «Галилея», некоторые думали, что я в говне не хочу участвовать, мало я говна переиграл, до этого мне сейчас.

16 февраля 1969

Жди, дорогая тетрадочка. Не в состоянии я писать сейчас, хотя время есть. Так выпало, что последние дни не играю ничего, вплоть до самого показа, если он состоится. Господи! Помоги! Вчера ты мне помог, второй акт прошел чисто.

6-летие наше прошло тихо. В театральном буфете взяли два бокала шампанского и три бутерброда с любительской колбасой. Час искал денег, наконец, насшибал 6 рублей. Потом поехали на просмотр «Хозяина» в ВЦСПС. Первый раз сидел в зале с платным зрителем. Принимали хорошо, но хуже, говорит Назаров, чем на Мосфильме (два просмотра было). Когда нюхаю цветок — взрыв хохота, кто-то даже пробовал зааплодировать. Много, много самых хороших слов мы выслушали после сеанса в адрес картины и в мой лично: «Получит международную премию…», «Побольше бы таких фильмов», «Я по-другому стала относиться к милиции — первый раз так удачно показан милиционер, так по-человечески, милиция должна вам памятник поставить», «Вы в театре хуже, а здесь… просто очень здорово и т. д.» «Я, пожалуй, согласна с оператором вашим, что Вы будете скоро самым популярным артистом».

18 февраля 1969

Володька снова запил. Смехов вчера меня уговаривал поехать к нему «сиделкой» побыть. 14 отменился «Галилей» по причине его болезни. Что делать, Господи, ну помоги же ему и на этот раз.

19 февраля 1969

Господи! Благодарю тебя, Господи! Ты помог мне вчера. Я отдам Ваньке всю зарплату с телехалтуры, такое слово я себе дал, если буду сам считать, что прошло удачно. Так вот, я отдам ему все.

Шеф. Молодец! Ты очень двинулся вперед по сравнению с теми прогонами.

Можаев. Ну, ты сегодня просто великолепно играл.

Боровский. Грандиозно! Такая свобода, такая легкость, импровизация…

Вчера с утра сходил в церковь и поставил свечку Спасителю. И он спас меня. Конечно, не за свечку, а просто пожалел. Павел Орленев! Ты был бы доволен.

Вчера было два прогона: утром и вечером. Вечером было много народу: Евтушенко (у него машину в это время угнали), Эфрос, Крымова, Володин, Ефремов, Целиковская, Гаранины.

Гаранин. Это твой триумф… Надо лучше, да нельзя. На премьере лучше не играй, так играй…

Целовали, обнимали, поздравляли… Я не успокоился от вчерашнего, даже почти не спал ночью и не могу еще трезво как-то все переварить и понять. Ясно одно — борьба впереди и надо работать и просить Бога о помощи.

20 февраля 1969

Шеф делал замечания по прогону, хвалил в основном всех, про меня сказал опять то же, что я вырос по сравнению с весной. И было много очень хороших мест:

— Умные люди говорят, что это лучший наш спектакль. Что спектакль пронизан любовью к России, уважением к народу и не показушной любовью, а по-настоящему глубокой и правдивой. Что в спектакле есть лиризм настоящий и поэтичность, что актеры очень хорошо и любовно обращаются с русской речью, с русскими словами и т. д.

В общем, он был в хорошем настроении, что у него получилось и теперь только дело за чиновниками. А они опять пошли на попятную и не хотят смотреть. Сегодня шеф с Можаевым поедут к мадам: «Сначала дала слово, а потом взяла обратно».

Переделывали финал — отменил тряпку с лозунгами, цветы, венки и бублики.

Приходил Высоцкий: «Опять мне все напортили, обманули, сказали, что едем к друзьям, а увезли в больницу и закрыли железные ворота. Я устроил там истерику, драку… зачем это нужно было… я уже сам завязывал, три дня попил и все, у меня бюллетень, я его закрою сегодня и буду работать завтра».

21 февраля 1969

Вчера Ронинсон сказал мне, что я в Кузькине на грани Гениальности.