Таггарт

Через несколько шагов узкая тропа заставила их разойтись. Теперь Сванти старался не подходить к своей спутнице слишком близко. Полушагом, полубегом они спускались по склону, взволнованные надвигающейся бурей и тайной возникшего между ними невидимого глазом общения.

Остановившись перевести дыхание на узеньком выступе перед тропинкой в глубь каньона, Консуэло подняла на Таггарта взгляд колдовских черных глаз и выдохнула:

— Думаю, тоже скоро уеду. У меня такое чувство… Если останусь здесь, то умру. Мне страшно…

Она начала спускаться по тропинке, и он, бросив последний взор по сторонам, поспешил вслед за ней. Когда они достигли дверей каменного дома, на землю уже упали первые редкие капли. А стоило Сванти и Консуэло юркнуть внутрь, как с небес с ревом обрушился ливень.

Таггарт знал, такие дожди обычно бывают яростными, но короткими, однако временами могут и затягиваться. А где же прячется Адам в такую жестокую непогоду?

Он заметил быстрый, испытующий взгляд Мириам, скользнувший по ним, едва они вошли.

— А где Старк? — спросил он. — Возле рудника можно укрыться?

— Там есть небольшая пещера… Скорее навес из скал, зато под ними сухо. — Мириам хлопотала у огня. — С ним все будет в порядке. Уверена, Адам заметил приближение бури раньше, чем любой из нас.

— Мы были на горах, — сообщил Сванти. — Никого не видели.

Он вновь подумал о тропе, по которой приехал. Теперь уж точно там не осталось никаких следов. Но где Шойер? Выследил ли он беглеца до Соленой речки? Если да, то Пете уже близко, и с нетерпением истинного индейца наблюдает, вынюхивает, рассчитывает…

Гость уселся за стол, и Мириам поставила перед ним чашку кофе. Он уставился в нее, размышляя о Консуэло. Никак нельзя было угадать, что она задумала, однако любое ее действие бросало вызов его мужественности. Каждое ее движение было провокацией, каждый взгляд — испытанием. Это восхищало и тревожило одновременно, а чувство здравого смысла подсказывало насколько взрывоопасна сложившаяся в доме ситуация. Что-то неуловимое в отношениях между двумя женщинами насторожило Сванти. Это было не то, чтобы объявленная война, но вооруженное противостояние — и он всем нутром ощутил его. А что до Адама Старка, то Таггарт знал таких тихих, скупых на улыбку людей. Раздувать смуту было не в его правилах, и уж тем более сейчас, когда он находился в таком сложном положении. Он не собирался приложить к семейному разладу руку. В любом случае ничего хорошего не получилось бы.

Каким же болваном он был, что остался… Но тогда ему просто нельзя было двигаться дальше. Теперь же единственный выход состоял в том, чтобы уехать, да поживей. Таггарт неожиданно принял решение: как только буря закончится, он исчезнет.

Скрип открывающейся двери потонул в грохоте дождя, однако резкий порыв влажного воздуха заставил всех повернуться к вошедшему.

В дверном проеме стоял Пете Шойер с кольтом в руках.

— Здорово, Таггарт, — произнес он.

Глава 7

На краткий миг все застыли в молчании, как в живой сцене из какой-нибудь пьесы. В сером дверном проеме Пете Шойер смотрелся черным силуэтом, безликим квадратным истуканом. Он казался столь же незыблем и несокрушим, как горы, и столь же неотвратим, как рок. Его внезапное появление из бури выглядело зловеще и устрашающе.

Пораженная не менее других возникшим грозным видением, Мириам взглянула на Таггарта, который, справившись с шоком, вскочил и стоял совершенно незащищенный, очень высокий и прямой.

Одно неверное движение — и полумрак комнаты прорежут вспышки выстрелов, и тут Мириам тихо произнесла:

— Входите. Хотите кофе?

— Что же, не откажусь. — Шойер шагнул в комнату. Из тьмы выступило его лицо — широкое, мрачное. Огромные глаза, казалось, видели сразу все. Он был изнурен, весь в грязи, а на рубашке запеклось пятно крови. В свете огня медные патроны на его перевязи сверкали, словно золотые зубы.

Пете стянул мокрый плащ и повесил его на крючок, нахлобучив сверху шляпу. Таггарт молча едва заметно переменил положение, чтобы снова быть лицом к нежданному гостю.

Смерив его взглядом, Шойер спокойно произнес:

— Я пришел арестовать тебя.

— Попробуй, — голос Таггарта оставался бесстрастен, — и я убью тебя.

Пете осклабился в широкой улыбке.

— Не выйдет, — отозвался он, а потом посмотрел на Мириам. — Помните, вы говорили о кофе, мэм.

Мириам, полностью захваченная драматизмом встречи преследователя и преследуемого, совсем позабыла про кофе.

— Ах да!

Она поставила на стол кофейник и чашку.

Шойер пододвинул стул и уселся.

— Ты заставил-таки меня погоняться за тобой.

— Мне не хочется убивать человека с кокардой. Сам ее когда-то носил.

— Ага, слышал, — Шойер шумно отхлебнул кофе, а потом налил горячий напиток в блюдце и принялся дуть на него. — И не надо никого убивать. Просто иди со мной подобру-поздорову.

— Придет время — решим.

Оба повернулись на звук открываемой двери. Вошел Старк. В его дружелюбной улыбке сквозила ирония.