Таггарт

Повернув голову, он увидел их. Зверьки жадно лакали воду в каких-нибудь шести футах от него, не забывая в то же время бдительно следить за ним. Когда они ушли, Сванти не поленился в очередной раз углубить яму и, порывшись в мешке, извлек остатки кофе. Из валявшихся под деревом сухих щепочек он сложил крошечный костерок и вскипятил воду. Голод мучил его, но поднять руку на дикобразов Сванти не смог. Ведь именно они привели его к воде. Собственно говоря, они спасли ему жизнь.

Ни один житель пустыни не вздумает устраивать лагерь рядом с родником. Влага в пустыне слишком драгоценна для всех без исключения ее обитателей. Как правило, дикие звери не приближаются к источнику, пока поблизости находится человек. Эти дикобразы оказались редким исключением — наверное, их не меньше, чем его, томила жажда.

Покинув наконец яму, Таггарт отошел совсем недалеко. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя после долгого, изнурительного пути. Расстелив одеяло, он повалился и тут же уснул — может быть, слишком храпя, зато таким сном, каким спят после предельного истощения.

Проснувшись перед рассветом, Сванти отвел жеребца к яме, где и конь, и всадник вдоволь напились. А когда снова собралась вода, на сей раз холодная и прозрачная, Таггарт наполнил флягу. Ночью здесь опять побывали дикобразы, весь песок кругом был испещрен следами их тоненьких лапок.

Когда он уезжал от источника, солнце едва показалось над краем гор. Место, где зверьки нашли воду, находилось в устье русла старого пересохшего ручья, когда-то впадавшего в ручей Тонто. Пробираясь сквозь кустарник, Таггарт набрел на едва заметную индейскую тропку, ведущую вдоль русла к горам. По ней явно давно уже никто не ездил.

Поначалу он собирался ехать другой стороной, но вероятность, что его обнаружат, здесь была меньше. Без сомнения, тропа вела на вершину плато. Выехав на перевал в Сьерра-Анчас, беглец остановился в тени громадного утеса и, обернувшись в седле, поглядел назад, прослеживая глазами проделанный путь.

Ветер, вольно гуляющий меж утесов на склонах ближних гор, овевал прохладой его опаленные щеки. А за спиной под знойными лучами солнца раскинулись обширные безлюдные земли. Долина ручья Тонто, за ней гряда гор Мазатала…

И ни души…

Перед Сванти лежали бескрайние красновато-коричневые просторы. На песчаных склонах гор местами зеленели заросли можжевельника, кое-где на землю падала тень облака или высокой скалы. Но из всех цветов здесь господствовал однообразный красно-коричневый оттенок. И только далеко-далеко, у самого горизонта он как-то чуть заметно нарушался…

Что-то… там определенно что-то такое было. Очень далеко и едва различимо… Столб пыли! И эта пыль, несомненно, была поднята не степным вихрем, а людьми. Там ехал отряд. Так, понял Таггарт, погоня еще не потеряла его след. Враги шли за ним по пятам.

Глава 3

Мириам Старк поднималась по узенькой тропке на вершину горы Рокинстрау. Лишь одинокое облако, окутанное нежно-розовой дымкой предвосхищало то сияние, что разольется по серому небу с рассветом. Однако было достаточно светло, чтобы разглядеть паутину едва заметных тропинок, разбегающихся по склону.

Девушка любила бывать здесь. Даже в самые жаркие дни на вершине гулял прохладный ветерок, и всегда царила тишина, совершенно невообразимая тишина, дающая простор вольному полету мыслей.

Заняв свое излюбленное местечко за можжевельником, Мириам принялась методично осматривать окрестности. Адам научил ее, как это делать: сперва быстрый, пристальный обзор подножия горы — не подобрался ли кто за ночь, а потом взгляд поднимается все выше к самым дальним горизонтам и тщательно обшаривает каждый каньон, каждую тропку, каждый закуток, где можно разбить лагерь или просто найти убежище.

Мириам знала, что ей искать. Любое движение, любое изменение в узоре теней, любой блик, любую новую едва приметную черточку в рисунке досконально знакомой местности. Она умела отличить дым от столба пыли, и с первого взгляда определить, поднято ли облако пыли легким порывом ветерка, пустынным вихрем или же людьми… или даже всего одним человеком.

Само собой, эти наблюдения, неустанный поиск каждого случайного путника, все бесконечные предосторожности предпринимались не ради развлечения. От добросовестности дозорного зависели жизнь и Смерть семьи. Старки сейчас жили в условиях, требующих постоянной бдительности. Любой неосторожный шаг, необдуманный поступок — стопроцентная вероятность попасть на глаза какому-нибудь апачу или белому бандиту. Тогда конец всему, и возможно смерть.

Дважды в день — на рассвете и закате — кто-нибудь из Старков, то один, то другой, поднимался на вершину и осматривал подходы к горе. Попытка выставить постоянного часового не удалась — их было только трое. Стали выходить в дозор на рассвете и закате.