Тагир

– Нет-нет… – Я тут же покачала головой, даже не пытаясь скрыть своей улыбки. Счастье. Чистое счастье. Я даже не могла представить себе, что мой вечер закончится так… что мне сообщат, что, наконец-то, я смогу взять свою кроху на руки. Даже в самых смелых мечтах я не верила, что Закиров одумается, что смягчится, что пойдет мне навстречу. Мне так хотелось его обнять сейчас, поблагодарить, поцеловать, хотя бы в щеку, но я сдержалась, понимая, что это вызовет в нем волну гнева и отвращения.

– Что бы ты понимала, я делаю это ради дочери. Я пытался заставить себе идти на поводу собственных желаний ей во вред, но не могу. Смотрю на нее и у меня не получается. Я понимаю, что должен сделать все, чтобы она была счастлива.

– Спасибо… – прошептала я почти неслышно, доставая телефон из кармана куртки. Не знаю, как в дальнейшем зарабатывать и чем для меня все это обернется в будущем, но дочь… моя дочь важнее всего остального.

В тот же вечер я написал сообщение Диме о том, что ухожу с работы из бара. И в тот же вечер я заехала к Любовь Павловне, чтобы забрать свои скромные пожитки – две небольшие спортивные сумки с личными вещами.

Пускай лишь на несколько месяцев, до свадьбы Тагира, но я смогу побыть с дочерью… разве можно было мечтать о большем на моем-то месте?

А, впрочем, может и свадьбы никакой не будет? В конце концов, в свои мечты нужно верить. В то, что я снова увижу дочь, да еще и с разрешения Тагира, я тоже не верила и, как оказалось, зря. Может быть… ну, кто знает… а вдруг?

Глава 15

Я не могла успокоиться и взять себя в руки, даже несмотря на то, что Злата заснула у меня на руках. Впервые за долгие месяцы беспросветного одиночества, боли и разочарования.

Она сладко спала, закрыв свои чудесные глазки, пока я легонько покачивала ее на кресле качалке.

Я держалась, старалась не удариться в настоящую истерику, потому что знала, что эмоции матери передаются ребенку, а это последнее, что было нужно малышке. Зубки у нее действительно резались, было видно, что ей тяжело, Тагир сказал, что она плохо спит по ночам. Моей крохе нужна была забота.

Тагир создал для нее настоящее произведение искусства. Никаких серых тонов, к которым он имел необыкновенную тягу. Здесь все было белоснежным, словно в сказке, а предназначалось все маленькой принцессе. Здесь было все, что нужно и при этом не было ничего лишнего. Правда кое-что меня удивило – надпись «Мадина» большими буквами на стене. Удивительно, что Тагир вообще решил привнести эту американскую традицию в декор комнаты нашей дочери, но самое интересное все же было в другом.

– Она уже заснула? – Тагир тихо зашел в комнату и медленными шагами подошел к нам. Опустился на колени, утопая в пушистом ковре белоснежного цвета, и взглянул на нашу дочь. С такой любовью и нежностью в глазах, какие я никогда не думала увидеть в его безжалостных черных очах. Он с трепетом прикоснулся к голове малышке, аккуратно погладил ее, а затем почти невесомо поцеловал в лоб.

– Идем… я покажу тебе твою комнату. Ее уже можно уложить. – Я бросила на Тагира беспокойный взгляд, но он лишь покачал головой. – Идем, не заберут ее у тебя. Поверь, за ночь она еще ни раз нас разбудит, – он усмехнулся, забирая малышку из моих рук.

Мы уложили кроху в кроватку и погасили ночник, на цыпочках выбираясь из детской.

– Ты дал ей другое имя? – Я задала интересовавший меня вопрос сразу, как Тагир закрыл за нами дверь в комнату дочери.

– Да. Ее зовут Мадина. По документам уже все поменял. – Он скрестил руки, нахмурил брови и одарил меня оценивающим взглядом, словно готовясь к отражению атаки. Которой и не могло быть.

– Ясно. Мадина… – произнесла я, пробуя на вкус новое имя для своей дочери.

– И… это все?

– В смысле?

– Истерики не будет?

– Нет, мне все равно, как ее зовут, в какой религии и в каких традициях ты будешь ее растить. Мне важно быть с ней рядом, видеть ее здоровой и счастливой. Остальное для меня второстепенно.

– Понятно…

– Покажи мне, пожалуйста, где я буду… спать. – Прозвучало так себе, но мне действительно требовалось уединение. День, впрочем, как и ночь, выдались сложными и изматывающими. Мне нужно было прийти в себя, все обдумать, поспать, в конце концов, потому что я чувствовала себя измотанной и уставшей. Так, будто бы я целый день бежала без остановки. Настоящий марафон, не иначе.

– Да, конечно… – он покивал, затем, будто вспомнив что-то, снова тихо зашел в комнату к дочери, а затем вернулся оттуда спустя полминуты. – Вот, держи, это радио няня. – Я молча приняла предмет из его рук и кивнула. На прошлой квартире в этом не было необходимости, потому что она состояла всего лишь из двух комнат, слышимость в которых была прекрасной, а здесь… я и забыла, в каких хоромах успела пожить, пусть и совсем недолго. – Идем, – Тагир заставил меня вынырнуть из своих мыслей, и я последовала за ним, словно в сюрреалистичном, но таком прекрасном сне.