Тагу. Рассказы и повести

Варден сразу же, в день убийства, посоветовал уездному комитету собрать на похороны Орлова как можно больше людей. И большевики подняли весь уезд: шли и шли из ближних и дальних деревень, шли крестьяне, ремесленники, интеллигенты, небогатые дворяне и мелкие чиновники. Шли поодиночке и группами, по десять-двадцать человек вместе — женщины впереди, мужчины чуть поодаль.

За полверсты от дома Беглара женщины распускали волосы и начинали причитать, а мужчины снимали шапки и башлыки — таков был древний одишский обычай.

Пришедших встречали во дворе специально выделенные для этого люди.

Они пропускали женщин вперед, а мужчин останавливали, брали у них из рук шапки и башлыки, а у кого было оружие — то оружие, и складывали все это на столе.

Мужчины шли по двору и поднимались по лестнице молча, а женщины восклицали:

— Ой, русский парень!

— Ой, горе нам, сынок!

— Что за несчастье постигло тебя, Беглар!

— Ой, Беглар, ой, Беглар!

Беглар не помнил даже, когда он последний раз плакал — должно быть, в младенчестве, а позднее — никогда. Но сейчас глаза ему застилали слезы. Он стоял на верхней ступеньке лестницы, прижавшись спиной к подпорному столбу балкона, и одна только мысль была у него сейчас в голове: "Он погиб за моего сына".

Ему сочувствовали, ему выражали соболезнование, но Беглар ничего не слышал, ничего не воспринимал: ни причитаний, ни стенаний, ни гула собравшегося во дворе народа, ни слов, которые ему говорили все входящие в дом. "Он умер за моего сына", — думал Беглар. И об этом было страшно думать.

Несмело вошла во двор группа гвардейцев. Впереди шел Закро Броладзе. Гвардейцам нелегко было решиться на такой шаг. Здесь, во дворе, собрались те, кого они сгоняли с поля Чичуа. С поднятой головой мимо этих людей не пройдешь.

Соблюдая обычаи, гвардейцы сняли оружие и шапки, сложили их на столе и направились к дому.

Люди смотрели на гвардейцев по-разному: одни сочувственно, все-таки эти гвардейцы потеряли друга, а другие — с неприязнью.

У лестницы были шаткие ступеньки, и гвардейцы поднимались. в дом по-одному. Молча прошли они мимо Беглара. Они знали, конечно, что это отец Джвебе, и помнили, что этот человек стоял тогда перед ними на заречном поле, что это он распределял помещичью землю, что он отец этого комиссара-большевика, которого они изловили. И потому гвардейцы молча прошли мимо Беглара, стараясь не встречаться с ним взглядом. Но Беглар и не думал сейчас о них. Он думал… Этот русский мальчик спас моего сына. Спас.

У тела Орлова гвардейцы опустились на колени. И вдруг послышался вопль немого гвардейца. Затем, обхватив руками ноги Юрия, немой что-то быстро заговорил по-своему, беззвучно шевеля губами. Когда Юрий был жив, он хорошо понимал этот беззвучный язык своего немого товарища, а сейчас тут его никто не услышит.

Зато клятву Джамбулата Бестаева услышали все:

— Джамбулат заставит рыдать мать твоего убийцы, Юрий! Пусть умру я, если не заставлю!

Джамбулат ударил себя кулаками в грудь и всхлипнул.

Заплакали гвардейцы.

Заголосили за ними женщины, прослезились мужчины, и только у Закро Броладзе и Ричарда Болдуина глаза остались сухими — они лишь крепче стиснули зубы, прощально всматриваясь в лицо погибшего друга.

Джвебе лежал со связанными руками на тахте в комнате матери. Его связали Беглар и Варден, потому что Джвебе пытался покончить жизнь самоубийством. Им с трудом удалось удержать от этого шага обезумевшего от горя парня. Сейчас усталый, сломленный Джвебе лежал, отвернувшись к стене. В другом конце комнаты на низкой скамеечке сидели Варден, Шамше Акбардиа и несколько человек в бурках. Лица у этих людей были прикрыты башлыками. Это были руководители большевистских ячеек разных деревень волости. Привел их сюда секретарь волостного комитета большевистской партии Тариэл Карда.

До революции пятого года Тариэл Карда руководил подпольным марксистским кружком грузчиков Потийского порта. Потом партия послала Тариэла на работу в деревню. Он был небольшого роста, худощавый, с коротко подстриженной седеющей бородой. Человек сильной воли, Карда всю свою жизнь посвятил революции.

Несколько дней тому назад Тариэл получил из большевистского центра сообщение, что по личному поручению Ленина из Москвы в Грузию выехала группа демобилизованных из Красной Армии грузин большевиков. Владимир Ильич поставил перед ними задачу помочь грузинским коммунистам подготовить восстание трудящихся против меньшевистской власти. В сообщении центра говорилось, что с этой целью комиссар Букиа направляется в свои родные места.

— …Товарищ Ленин сказал, что в Грузию пришла пора революционных бурь, — продолжал свой рассказ Варден Букиа.

— Да, пришло Это время, — подтвердил Шамше Акбардиа.

— Владимир Ильич сказал нам — Пленум Центрального Комитета партии поддержал просьбу Кавбюро и обещал помочь грузинскому народу в деле установления Советской власти. Грузинскому крестьянину нужна земля, и он готов за нее драться…

— Готов, как никогда, — сказал Тариэл Карда, — ты теперь это сам видишь, Варден.