Тай-Пэн - Роман о Гонконге

– Я хочу сказать, мистер Струан, что невозможно рассматривать физическое здоровье отдельно от духовного. Эта женщина ужасно согрешила против законов Божеских – против законов католической церкви, а также и вашей церкви, – поэтому прежде чем можно будет говорить о полном исцелении, должно состояться примирение с Господом и расплата за грехи перед Ним. Вот все, что я пытаюсь сказать.

– Как... как она попала сюда?

– Ее доставила сюда ее ама, католичка. Я получил особое разрешение лечить ее, и... ну, мы поместили ее здесь и лечили так хорошо, как только могли. Мать-настоятельница потребовала, чтобы кто-то был извещен, потому что нам казалось, будто надежды на выздоровление мало. Было послано письмо капитану Глессингу. Мы полагали, что он является... отцом, но мисс Синклер клянется, что это не так. И она попросила нас не раскрывать причины ее болезни. – Отец Себастьян умолк. – Тот кризис, благодарение Богу, миновал.

– Вы сохраните это в тайне? То... то, что случилось с ней?

– Только вы, я и сестры знают об этом. Мы принесли обеты Господу, которые не могут быть нарушены. С нашей стороны вам нечего опасаться. Но я знаю, что исцеления этой несчастной грешницы не произойдет без примирения и расплаты. Ибо Он знает.

Отец Себастьян оставил их вдвоем.

– О... отцом был один из твоих «друзей», Мэри?

– Да. Я не... я не жалею о своей жизни, Тай-Пэн. Мне... я не могу жалеть. Или... или о том, что я сделала. Это йосс. – Мэри смотрела в окно. – Йосс, – повторила она. – Меня изнасиловали, когда я была совсем маленькой... по крайней мере... нет, это неправда. Я не знала, что... я еще ничего не понимала, но в первый раз меня немного принудили. Потом я... потом принуждать уже было не обязательно – я хотела.

– Кто это был?

– Один из мальчиков в школе. Он умер. Это было так давно.

Струан переворошил свою память, но не смог отыскать там ни одного мальчика, который бы потом умер. Мальчика, который мог бы иметь отношение к семье Синклеров или был бы вхож в их дом.

– Потом, после этого, – запинаясь, продолжала Мэри, – у меня появилась потребность. Горацио... Горацио был в Англии, поэтому я попросила одну из ам найти мне любовника. Она объяснила мне, что я... что я могла бы получить любовника, много любовников, что, если я буду осторожна и она будет осторожна, у меня может появиться другая, тайная жизнь, а с нею – всякие красивые вещи. Моя настоящая жизнь никогда не дарила мне никаких радостей. Вы знаете, что у меня был за отец. И вот эта ама подсказала мне, как нужно за это взяться. Она... она подыскивала мне «друзей». Мы... мы с ней... мы с ней вместе разбогатели, и я рада этому. Я купила себе два дома, и она всегда приводила ко мне только очень богатых людей. – Мэри замолчала, потом, после долгой паузы, всхлипнула: – О, Тай-Пэн, мне так страшно.

Струан присел на кровать рядом с ней. Он вспомнил слова, которые говорил ей всего лишь несколько месяцев назад. И ее уверенный ответ.

Глава 5

Струан стоял у открытого окна, задумчиво рассматривая праздную толпу людей на praia внизу. День клонился к закату. Все португальцы были в строгих вечерних костюмах. Они прогуливались в обе стороны praia, раскланиваясь, оживленно беседуя. Юные fidalgos и девушки осторожно флиртовали под неусыпным надзором родителей и дуэний. Несколько паланкинов искали в толпе клиентов, другие доставляли на променад опоздавших. Сегодня вечером губернатор давал бал в своем дворце, и Струан получил приглашение, но он не был уверен, что пойдет туда. Кулум так и не вернулся. Человек от епископа тоже не приходил.

Днем он виделся с Горацио. Горацио был в бешенстве, потому что А Тат, ама Мэри, исчезла.

– Я убежден, это именно она напоила бедную Мэри ядом, – горячился он. Мэри рассказала ему, что по ошибке выпила вместо чая какие-то травы, которые нашла на кухне – ничего больше.

– Чепуха, Горацио. А Тат живет с вами уже столько лет. Зачем бы ей понадобилось затевать такое? Это произошло случайно.

После того, как Горацио откланялся, Струан разыскал людей, которые были вместе с Кулумом и Гортом вчера вечером. Большей частью это оказались приятели Горта, и все они уверяли его, что через несколько часов после ухода Горта ушел и Кулум, что он пил, но был не пьянее остальных и не пьянее, чем обычно.

Ах, Кулум, идиот ты несчастный, думал Струан. Говорил же я тебе.

Внезапно он заметил, что к его дому приближается безупречного вида слуга в парике и ливрее. Он сразу узнал герб епископа. Слуга не спеша двигался вдоль praia, но у его дома не остановился и скоро исчез в толпе.

Начинало быстро темнеть, и свет масляных фонарей, освещавших променад, стал ярче в сгущавшихся сумерках. Струан увидел, как перед его домом остановился закрытый портшез. Два почти неразличимых во тьме носильщика поставили его на мостовую и исчезли в боковой улочке.

Струан бросился из комнаты и сбежал вниз по лестнице.

Кулум без сознания развалился на задней скамье портшеза. Его одежда была порвана и заляпана пятнами рвоты. От него сильно пахло спиртным.