Тай-Пэн

Второй и третий раунды были почти такими же длинными, как первый, и зрители знали, что ни один человек не в состоянии долго выносить такую пытку. В четвертом раунде размашистый хук левой достал сержанта пониже уха, и он рухнул на парусину. Звякнул колокол, и секунданты подхватили своего подопечного. Через безжалостно короткие полминуты отдыха солдат встал на линию, обрушил на матроса град ударов, потом обхватил его за грудь и со страшной силой швырнул наземь. Затем снова в угол. Следующие короткие тридцать секунд. – и опять в бой.

Раунд за раундом. Выигрывая по числу падений, проигрывая по числу падений.

В пятнадцатом раунде кулак Тинкера дотянулся до сломанного носа Грама. В голове боцмана полыхнул взрыв, ослепив его, он закричал от боли и в панике бешено замолотил руками. Его левый кулак попал в цель, взгляд на мгновение очистился, и он увидел, что его противник раскрылся и тупо топчется на месте, услышал заполнивший весь мир рев голосов, радостных и негодующих, услышал его совсем рядом и при этом словно издалека. Грам выбросил вперед свой правый кулак, стиснув его так, как никогда еще не стискивал. Он увидел, как этот кулак врезался в живот сержанта. Его левая пошла сбоку, обрушилась на лицо противника, и он почувствовал, как какая-то маленькая косточка в его руке вдруг хрустнула, и потом перед ним уже никого не стало. В который раз до него долетело ненавистное звяканье колокола, чьи-то руки подхватили его, кто-то сунул в его разбитый рот горлышко бутылки, он глубоко глотнул обжигающую жидкость, тут же изверг ее обратно, только уже красную от крови, и прохрипел: «Какой раунд, приятель?», и кто-то ответил ему: «Девятнадцатый», и он поднялся на ноги, чтобы еще раз дотащиться до линии, где его опять будет ждать противник, причиняющий ему дикую боль, убивающий его, а он должен выстоять и победить или умереть.

– Здорово дерутся, а, Дирк? – проревел Брок, перекрывая общий шум.

– Да.

– Может, передумаешь и поставишь-таки?

– Нет, спасибо, Тайлер, – ответил ему Струан, преклоняясь в душе перед мужеством бойцов. Оба находились на пределе своих сил, оба были зверски избиты. Левая рука Грама почти не служила ему, у Тинкера заплыли оба глаза, и он едва мог видеть. – Не хотел бы я встретиться с одним из них на ринге, клянусь Богом!

– Да, в храбрости они никому не уступят! – Брок рассмеялся, показав сломанные коричневые зубы. – Кто выиграет бой?

– Выбирай сам. Но готов поспорить, что они не сдадутся до конца, и выброшенных полотенец мы сегодня не увидим.

– Это верно, клянусь Богом!

– Двадцать четвертый раунд, – нараспев объявил Хиббс, и бойцы тяжело шагнули к центру ринга, с трудом переставляя будто налитые свинцом ноги, и возобновили схватку. На ногах их удерживала единственно сила воли. Тинкер нанес левой чудовищный удар, который свалил бы быка, но его кулак скользнул по плечу Грама, и сержант поскользнулся и упал. Флот восторженно закричал, а армия зарычала в бешенстве, когда секунданты отнесли солдата в его угол. Тридцать секунд истекли, и армия, затаив дыхание, наблюдала, как Тинкер ухватился за канат и начал поднимайся на ноги. Вены у него на шее вздулись от напряжения, но он все-таки поднялся и, пошатываясь, вернулся на линию.

Струан почувствовал на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидел великого князя, который знаком подозвал его к себе. Он начал проталкиваться к нему вокруг ринга, напряженно размышляя, сумел ли Орлов, которого он послал «помочь» переезду великого князя на плавучий склад, перехитрить слуг и обнаружил ли он какие-нибудь интересные бумаги.

– Вы выбрали победителя, мистер Струан? – спросил Сергеев.

– Нет, ваше высочество. – Струан посмотрел на адмирала и генерала. – Оба бойца делают честь вашим родам войск, джентльмены.

– Боец от флота полон мужества, клянусь Богом, замечательно, – добродушно произнес генерал, – но, я думаю, у нашего человека хватит сил выстоять.

– Нет. Наш боец будет тем парнем, который выйдет на линию последним. Но, клянусь Богом, ваш сержант хорош, милорд. Он сделает честь любому командиру.

– Почему бы вам не присоединиться к нам, мистер Струан? – предложил Сергеев, показывая на свободное кресло. – Возможно, вы могли бы объяснить мне некоторые тонкости призовой схватки?

– С вашего позволения, джентльмены, – вежливо проговорил Струан, садясь в кресло. – А где же его превосходительство?

– Он рано ушел, клянусь Богом, – ответил генерал. – Что-то связанное с депешами.

Колокол прозвонил снова. Сергеев неуютно пошевелился в кресле.

– А каково наибольшее количество раундов, отмечавшееся за один поединок?

– Я видел бой Берка с Бирном в тридцать третьем году, – коротко сказал адмирал. – Девяносто девять раундов. Клянусь кровью Христовой, это была королевская схватка. Фантастическое мужество! Бирн потом скончался от полученных ударов. Но он так и не сдался.

– Ни один из этих двух тоже не сдастся… они оба так избиты, что уже ничего не соображают, – сказал Струан. – С нашей стороны было бы неразумно дожидаться, когда умрет один из них – или оба, – как вы считаете, джентльмены?