Тай-Пэн

– Возможно. Раз, другой, третий. Но новые порции хинного отвара остановят ее – теперь мы можем быть в этом уверены. Эта лихорадка побеждена. Вы понимаете меня? Эта женщина излечилась от малярии.

– Она будет жить? Вы говорите, что пульс у нее очень слабый. Она будет жить?

– Милостью Божьей, у нее хороший шанс. Очень хороший. Но я не могу утверждать этого наверняка.

– Сейчас мне нужно уйти, – сказал Струан, поднимаясь – Вы не побудете здесь до моего возвращения?

– Хорошо. – Отец Себастьян поднял было руку, чтобы перекрестить его, но вспомнил о чем-то, и рука опустилась – Я не могу благословить ваш уход, мистер Струан. Вы уходите, чтобы убить, не так ли?

– Человек рождается, чтобы умереть, святой отец. Я просто в меру своих сил пытаюсь защитить себя и тех, кто мне дорог, и хочу сам выбрать час своей смерти, вот и все.

Он взял боевой цеп, закрепил ремень рукоятки на запястье и вышел из дома.

Шагая по улицам, он чувствовал на себе взгляд чьих-то глаз, но не обращал на это внимания. Он жадно впивал в себя это утро, это солнце, безбрежную синеву океана и его запах, чувствуя, как с каждым шагом крепнут его ноги и руки и проясняется голова. Сегодня прекрасный день, чтобы раздавить ядовитую змею, думал он. Только смерть сегодня ждет тебя, а не его. У тебя не хватит сил, чтобы одолеть Горта в схватке на цепах. Сегодня – нет.

Глава 9

Рядом с джонкой собралась большая толпа. Торговцы, отряд португальских солдат под командованием молодого офицера, моряки. Джонка была пришвартована к пирсу, начинавшемуся у самой praia. Когда появился Струан, те, кто ставили на него, пришли в смятение. А те, кто поставили на Горта, возликовали.

Португальский офицер вежливо остановил Струана.

– Доброе утро, сеньор.

– Доброе утро, капитан Мачадо.

– Генерал-губернатор напоминает вам, что дуэли в Макао запрещены.

– Я знаю это, – кивнул Струан. – Может быть, вы поблагодарите его превосходительство от моего имени и передадите ему, что я буду последним из тех, кто нарушит португальские законы. Я понимаю, что мы гости, а гости имеют вполне определенные обязательства по отношению к хозяевам. – Он поправил ремень цепа на запястье и зашагал к джонке. Толпа расступилась перед ним, и он увидел враждебные лица людей Горта и всех тех, кто желал его смерти. Таких было много.

Ло Чум ждал на высоком полуюте рядом с Горацио.

– Здластвуй, масса. – Он протянул ему бритвенные принадлежности. – Твоя хочит?

– Где Горт, Горацио?

– Его секунданты ищут его.

Струан всем сердцем пожелал, чтобы Горт сейчас валялся в каком-нибудь притоне, пьяный в стельку. О Господи, сделай так, чтобы мы дрались завтра!

Он начал бриться. Толпа молча наблюдала за ним, и многие суеверно перекрестились, пораженные сверхъестественным спокойствием Тай-Пэна.

Побрившись, Струан почувствовал себя несколько лучше. Он посмотрел на небо. Синеву прочертили редкие нити перистых облаков, и море было спокойным словно озеро. Он окликнул Кьюдахи, которого снял на время дуэли с «Китайского Облака».

– Следи, чтобы ко мне никто не приближался.

– Есть, сэр-р.

Струан растянулся на крышке люка и мгновенно заснул.

– Боже милостивый, – ошеломленно пробормотал Роуч. – Это не человек.

– Да, – согласился Вивиен, – он сам Дьявол, это точно.

– Тогда удвоим ставку, раз ты так уверен, а?

– Нет. Разве что Горт придет пьяным.

– Скажем, ему удастся убить Горта, – что тогда с Тайлером?

– Они будут драться насмерть, я думаю.

– А что сделает Кулум, а? Если Горт окажется сегодня победителем.

– Ничего. Что он может сделать? Кроме как возненавидеть, быть может. Бедняга, мне он скорее нравится. Как бы там ни было, они с Тай-Пэном все равно враги – так что, возможно, он еще будет благодарен Горту, а? Он ведь сразу станет Тай-Пэном вместо отца, тут и думать нечего. Куда, дьявол его забери, запропастился Горт?

Солнце неумолимо поднималось все выше. Из боковой улочки выбежал португальский солдат и начал что-то возбужденно докладывать офицеру. Тот немедленно повел свой отряд скорым шагом вдоль praia.

Струан пробудился. Действительность, к которой медленно возвращалось его сознание, была вся наполнена ноющей болью, и каждая клеточка его тела пронзительно кричала о потребности во сне. Он опустил тяжелые, будто налившиеся свинцом ноги на палубу и с трудом поднялся. Горацио как-то странно смотрел на него.

Страшно обезображенное тело Горта лежало в грязи в одном из переулков, выходивших на причалы китайского квартала. Вокруг него валялись тела трех китайцев. Еще один китаец с обломком копья, торчавшим у него в паху, стонал, лежа у ног патруля португальских солдат.

Торговцы и португальцы толпились вокруг, стараясь протиснуться поближе. Те, которым удавалось увидеть Горта, тут же отворачивались с побледневшими лицами.